Я, ты, он, она и другие извращенцы. Об инстинктах, которых мы стыдимся
Шрифт:
Разница между “социально приемлемым” влечением к людям определенного возраста и “адаптивной” реакцией мужчин на подростков привела, мягко говоря, к путанице. Наше общество полно противоречий. Если вы баллотируетесь на пост мэра своего городка, такое обычно не рекомендуется, но в Канаде и некоторых штатах США не возбраняется сутки напролет кувыркаться в постели с шестнадцатилеткой – таков здесь законный “возраст согласия”. Но если вы сделаете хоть один снимок партнерши или партнера в обнаженном виде, это явится достаточным основанием для обвинения, поскольку федеральные законы о детской порнографии распространяются на всех, кому нет восемнадцати.
Нам настолько не по себе от мысли о возможном влечении взрослых к детям, что под запрет теперь иногда попадает даже работа художника, изображающего красоту молодости. В 2008 году знаменитый фотограф Энни Лейбовиц по заказу “Вэнити фэйр” сделала серию фотографий восходящей звезды канала “Дисней” Майли Сайрус, которой тогда было пятнадцать лет. Однако многие родители, дети которых были поклонниками Ханны Монтаны, персонажа Сайрус, возмутились снимками Лейбовиц. На обложке продаваемого по всему миру журнала Сайрус была изображена с размазанной красной
Похожая участь постигла и известную писательницу Жермен Грир, которую обвинили в женской “педофилии”. Самая известная книга Грир, “Женщина-евнух”, считается важнейшим текстом феминистского движения начала 70-х годов. Зато другая ее книга, “Красивый мальчик” (The Beautiful Boy), вышедшая в 2003 году, вызвала настоящий скандал. “Красивый мальчик” – это, по сути, экскурс в историю изобразительного искусства, где присутствует эротизация мальчиков и юношей (само собой разумеется, не многие из критиков Грир были в курсе разницы между педофилами и гебефилами). На обложке была помещена фотография Бьорна Андресена, сделанная в 1971 году во время съемок фильма по книге Томаса Манна “Смерть в Венеции” (Андресен играл роль четырнадцатилетнего Тадзио, в которого безумно влюбился пожилой писатель – герой новеллы). Грир представила вниманию публики красивых мальчиков, застывших в творческом янтаре Караваджо и Донателло, которые запечатлели нечто неуловимое в их чертах прежде, чем юность ушла и они превратились в полных или излишне мускулистых волосатых мужчин [92] . Грир охарактеризовала свою книгу как “собрание картинок недозрелых мальчиков с безволосой грудью, широко расставленными ногами и тонкой талией”.
92
Томас Манн написал “Смерть в Венеции” (что-то вроде “Лолиты” с гомосексуальным уклоном, или, по словам самого автора, “случай педерастии в жизни стареющего художника”) после того, как потерял голову от “фавненка”, когда был с женой в Вене. В реальности польскому мальчику, сразившему Манна, было не четырнадцать, а одиннадцать лет, и впоследствии стало известно, что это был барон Владислав Мёс. См.: Adair, Gilbert The Real Tadzio: Thomas Mann’s “Death in Venice” and the Boy Who Inspired It. New York: Carroll & Graf, 2003.
Многим это покажется удивительным, но автор предназначила книгу для женщин. В своей колонке в лондонской газете “Дейли телеграф” Грир пояснила: “Считается, что лишь небольшая подгруппа мужчин-геев любит рассматривать фотографии мальчиков. Но я хотела бы дать и женщинам право должным образом оценить преходящую красоту мальчиков – подлинных мальчиков, а не жеманных тридцатилетних мужчин с эпилированной грудью”. Но, вопреки пожеланиям автора, “Красивого мальчика” раскупили в основном представители той самой подгруппы. Это, вероятно, говорит об относительной малочисленности не только женщин-педофилов, но и женщин-гебефилов. Когда я спросил у одной знакомой, тридцати с небольшим лет, смог ли бы ее возбудить мальчик-подросток, она ответила что-то вроде: “ Ты себе хотя бы представляешь, как пахнут кроссовки четырнадцатилетнего пацана?” Ну, ясно, что она не гебефил и не подофил.
В Сиднее, откуда Грир родом, в 2008 году вспыхнул скандал. Полиция взяла штурмом галерею Roslyn Oxley 9 в районе Паддингтон и конфисковала более десятка работ известного фотографа Билла Хенсона. Креативный класс Австралии десятилетиями считал Хенсона национальным достоянием. Его работы украшали Музей им. Соломона Гуггенхайма в Нью-Йорке, Национальную библиотеку в Париже и Венецианскую биеннале. Всю творческую жизнь Хенсон фотографировал подростков. Накануне открытия выставки в Сиднее галерея отправила представителям высшего общества Нового Южного Уэльса электронные приглашения, на которых был один из портретов обнаженной тринадцатилетней девочки. Это изображение попало к Хетти Джонстон, основательнице фонда “Храбрые сердца”. Визит полицейских в Roslyn Oxley 9 был спровоцирован обращениями Джонстон и других озабоченных граждан: те были уверены, что планируется выставка детской порнографии. Когда шумиха утихла, с Хенсона и владельцев галереи сняли обвинения. Но после этого к закону Нового Южного Уэльса о детской порнографии была принята спорная поправка, в соответствии с которой стало нельзя изображать несовершеннолетних обнаженными даже в “художественных целях”. Дело Хенсона вызвало раскол в австралийском обществе: одни указывали на недопустимость цензуры, другие призывали “дать отпор” педофилам. Премьер-министр Кевин Радд заявил, что работа Хенсона “омерзительна” и не имеет “художественных достоинств”. Искусствоведы в ответ назвали Радда филистером. Владельцам галереи угрожали поджогом. А сам фотограф, не потерявший присутствия духа, несколько лет спустя признался, что эпизод “не причинил ему особенных неудобств”.
Очень печально, что детское ню в галерее видится нам уже не как эстетический объект, а как разбитое зеркало, в искаженном виде отражающее наши жутковатые желания. Цивилизованное общество обязано оберегать детей. Но, культивируя мифы о сексуальности, мы доводим себя до моральной немощи. Хорошо еще, что это не смертельное заболевание, а лишь этап взросления: в вопросах секса люди продолжают меняться.
Глава 7
Уроки жизни
Абсолютность разложения превосходила своей злокачественностью все формы декаданса [93] .
Круизные лайнеры XXI века – настоящие плавучие города, и подросток с синдромом дефицита внимания и зависимостью от “Ред булл” найдет здесь бесконечно много занятий. А в первой половине XVII века, когда разношерстные британцы оставляли родину из-за противоречий с англиканской церковью и отправлялись колонизировать Америку, путешествие на кишащем крысами судне без удобств, да еще и в обществе пуритан, было смертельно скучным. Представьте, каково было подростку на борту, например, корабля “Тальбот”, отчалившего от острова Уайт в марте 1629 года в сторону недавно основанного Сейлема в колонии Массачусетского залива. (Это было задолго до появления там ведьм, а слухи о том, что некоторые занимаются сексом со свиньями, никого не страшили: за горизонтом путешественников ожидала земля обетованная.) Любой мальчик-подросток – нечто вроде ходячей спермопроизводящей фабрики с недееспособным начальником цеха. Так или иначе, бедолаге придется провести несколько месяцев на посудине, где отвлечению от греховных мыслей служит лишь распевание псалмов и ежедневные проверки десен на предмет цинги.
93
Пер. Г. Чхартишвили. – Прим. пер.
Сохранились письменные свидетельства о том, что на борту “Тальбота”, держащего путь в Новый Свет, было минимум пятеро таких мальчишек, и именно они сыграли главную роль в важном событии американской истории. Рассказ о них вы едва ли найдете в учебнике, однако ему там самое место – рядом с рассказом о Покахонтас и Джоне Смите (причем тот, что о мальчишках, вероятно, даже правдивее). “Тальбот” и другие суда “флотилии Хиггинсона” причалили у Сейлема 19 июня, и самой срочной проблемой, с которой пришлось разбираться преподобному Фрэнсису Хиггинсону, оказалась вот эта – что делать с “пятью мальчиками-содомитами, которые сознались в своем неназываемом грехе”, совершенном в море. Они, конечно, не были первыми мореплавателями, коротавшими таким образом дни плавания, и далеко не первыми замеченными в том же английскими школьниками. Но эти подростки стали первыми официально признанными содомитами, ступившими на берег будущих США. (Речь, конечно, идет о письменной истории. Индейцы опередили их на века.) Однако подросткам недолго довелось находиться в Америке. Когда власти Массачусетса узнали об оргиях на борту “Тальбота”, они пришли в такой ужас, что затолкали подростков обратно на корабль и отправили их в Англию, присовокупив послание к королю Карлу: поскольку преступление совершено вне территориальных вод, с юридической точки зрения заниматься этими “скотами” должны в пункте отправления.
Я родился 345 лет, 10 месяцев и 17 дней после того, как “Тальбот” бросил якорь у американского берега. Причем родился лишь несколькими сотнями миль южнее Сейлема – в городке Ноувер, штат Нью-Джерси. Не совсем ясно, родился ли я геем (никто же не проходит плетизмографический тест, едва появившись на свет) или мой мозг генетически предрасположен к тому, чтобы обрести безусловную ориентацию к пенисам в первые годы моей жизни в Америке. Но за эти годы изначально существующие религиозные элементы сложились в нерушимую крепость фарисейства. Многие европейцы отмечают, что американцы страдают “комплексом секса”, но не стоит забывать: в далеком прошлом мы европейцы. Просто первыми поселенцами оказались едва ли не самые большие ханжи Европы. К счастью, обличающие геев проповедники к 1975 году слегка сбавили обороты. И все же в тот момент, когда я из утробного одиночества явился в свет, пластинка, завезенная аж в 1629 году Хиггинсоном и К° из чрезмерно религиозной Англии, звучала достаточно громко. В конце концов, хотя пуритане, обосновавшиеся за океаном, и отправили содомитов первой волны обратно в Англию, они и сами имели все необходимые ингредиенты девиантной сексуальности. Так что следующие четыре столетия они благополучно точили вилы и жгли костры.
У Америки давно проблемы с сексом. Впрочем, редко у какой современной страны их нет. Воображая Париж 20-х годов XX века, мало кто вспомнит, что это был очаг угнетения гомосексуалов. Конечно, по сравнению с другими странами, где можно столкнуться с ненавистью к геям и лесбиянкам (на ум приходит, например, современная Уганда), тогдашний Париж был очень даже ничего. Однако и там гомосексуалы были в первую очередь объектами изучения, а не людьми. Если вы гей и ищете самое современное лечение своего “недуга” – сексуальной инверсии, – то Париж начала XX века идеально вам подходит. Здесь вы найдете врачей, поющих дифирамбы многообещающему экспериментальному методу, когда вместо собственных вам пересадят яички покойного гиперсексуального мужчины-гетеросексуала. Впрочем, этот метод, как оказалось, неэффективен, и заключенные французских тюрем, которым пересадили освободившиеся после операций яички гомосексуалов, не превратились в пламенных геев. Но им хотя бы достались человеческие органы. К примеру, в Испании того времени некоторые врачи пересаживали гомосексуальным пациентам обезьяньи яички [94] . И самое странное, что в документах не указано, куда именно пересаживали они эту одну-единственную обезьянью тестикулу. “Что это у тебя такое?” (представляю я, как один из пациентов много лет спустя разговаривает с любовником) “Что, та шишка на спине? А, ерунда! Просто яйцо обезьяны. Я был молод и очень глуп”.
94
Возглавлял это движение профессор медицины Мадридского университета Грегорио Мараньон. В книге “Эволюция секса и интерсексуальных состояний” (1930) он пишет: “Некоторые [врачи] попытались бороться с гомосексуальностью путем замены тестикул гомосексуалиста на тестикулы здорового мужчины. Также использовался метод вживления обезьяньих тестикул… Результаты благоприятны, но все же есть причины для критики”. Мараньон признает, что ему было непросто отыскать такие “благоприятные” результаты в ходе собственных экспериментов: “[В] одном случае… вживление обезьяньей тестикулы усилило его [пациента] либидо, но в сторону гомосексуальности” (с. 168–169).