Я у мамы инженер
Шрифт:
– А вот дудки дядя! – крикнула девушка, – уговор был с бипланом!
– Разуй глаза, тетя! – медленно зверея, крикнул я, – он тупо не влезет во врата!
– Забыл, откуда биплан взялся? – крикнула девушка, – он разбирается на раз-два!
И замерла, прислушиваясь. Рокочущий звук вертолетов, идущий фоном к нашей беседе, нарастал. В нем вновь появились басовые ноты.
– Они сейчас будут тут! – закричала девушка, – быстрее в кабину! Или я улечу без вас!
В этот момент решетчатая дверь на крышу, и
Добежав до кабины, он распахнул дверь, приглашая меня внутрь. Внутри биплана было тесно – расположенное за креслом пилота сиденье было лишь чуть шире автомобильного кресла. Пропихнув вперед кота, я нырнул в узко пространство. Вслед за мной, складываясь в три погибели лез Эллахар.
Биплан в это время уже несся вперед – прямо навстречу несущимся к нам полицаям. Чтоб взмыть свечкой вверх, в тот самый момент, когда казалось, что столкновение неизбежно! Нас отбросило на подушки, словно на американских горках.
И начало швырять в стороны – девушка, а точнее летчица, виляла между домами. В следующую секунду она вылетела на простор – оказавшись над Москвой рекой в районе крымского вала.
Где нас уже ждали висящие по обеим сторонам моста черные вертолеты. Чтоб уйти от них, летчица бросила биплан чудовищным финтом, пронесясь в паре метров от уродливого церетелевского кадавра.
«Только не к Кремлю, – застонал я, – они решат, что мы террористы и откроют огонь на поражение!»
Но было уже поздно. От висящих над рекой вертолетов, в нашу сторону протянулись светящиеся подвижные плети пуль – это заработали висящие на пилонах одноствольные автоматические пушки калибра 30 мм. Светились плети от наличия в ленте трассирующих патронов, позволяющих пилоту корректировать направление огня.
Собственно, именно это, а еще большое расстояние до вертолетов, дали нам возможность выжить – летчица могла видеть направление полета потока снарядов и увернуться, пользуясь запредельной верткостью биплана. При первых выстрелах она дала свечку, из которой вылетела очередным невообразимым винтом, чуть ли не чиркнув крылом по зубцам кремлевской стены.
Предназначавшиеся нам снаряды в это время дробили кладку Боровицкой башни. Потом мы пронеслись вдоль дома правительства, сопровождаемые облаком обломков разносимого в клочья фасада здания. Вертолеты слаженно лупилив четыре ствола, всего на доли секунды не успевая накрыть нас струями свинца.
Поняв, что они не справляются, летчики черных акул выпустили в нашу сторону поток виляющих в потоке воздуха неуправляемых ракет С-13, калибром 122 мм, оставляющих за собой хорошо видимый в воздухе поток дыма.
От них нас закрыла громада
Когда ракеты ударили в собор, выбивая из древних стен кирпичи и дырявя купола, я выдохнул, впервые с момента встречи с вертолетами.
«Кажися пронесло, – с облегчением выдохнул я, – кажися!»
То, что мы в это время неслись, на высоте не более 5 метров, внутри самого охраняемого объекта ресурсной федерации было благополучно забыто – ведь мы увернулись от вертолетов.
Смерть пришла сверху.
Барражирующая над нами парочка Су-35С увидев, что пилоты вертолетов не справились с задачей, выпустила «гадюку». Управляемую ракету средней дальности, более известную в России под именем РВВ-АЕ. Гадюка оснащается моноимпульсной допплеровской активной радиолокационной головкой самонаведения и захватив цель, будет преследовать её до конца, не смотря на любые маневры.
Это я помнил еще со службы в армии. И это было заметно по поведению ракеты – подпрыгивая и виляя на воздушных ямах, ракета неизменно возвращалась на траекторию, в конце которого был наш самолетик.
Я машинально прикинул возможный маневр уклонения. Соревноваться в скорости с ракетой, пытаясь уйти в вверх или в сторону было бесполезно. Вилять, повторяя тактику уклонения от потока снарядов, тоже не имело смысла – боевая часть гадюки стержневая, с микрокумулятивными элементами. При этом стержни заряда соединены между собой так, что при подрыве образуют сплошное расширяющееся кольцо шрапнели, которое буквально разрывает всё вокруг ракеты на куски. То есть ракете даже не было необходимости попадать в юркий самолетик – достаточно было взорваться около.
Спасения не было.
В этот же самый момент, когда я понял, что спасения нет, лётчица, совершив кажущийся невозможный манёвр. Набрав высоту, она направила самолетик точно в Никольскую башню.
В красную звезду, расположенную на шпиле Никольской башни.
И когда я точно решил, что наш самолет влетит в самый центр звезды, летчица слегка отклонилась в сторону, и обогнула звезду, чиркнув, как мне показалось, крылом самолётика по одному из лучей. Слепо следующая за самолетиком гадюка повторить маневр не догадалась, влетев прямо в центр кремлевской звезды.
Разнеся верхушку башни в клочья.
В этот момент время для меня словно остановилось.
Я и раньше читал, что такое бывает во время стрессовых ситуаций, но наивно полагал это творческим преувеличением. Сейчас, наблюдая, как позади нас, пыльным цветком медленно разлетается по ветру то, что еще недавно было кремлевской башней, я наконец-то сумел додумать мысль, которая, раз возникнув, не давала мне покоя с начала нашего полета, стуча в голове как набат:
нам пизда.
Нам пизда.
НАМ ПИЗДА!
Конец первой книги.