Я у себя одна, или Веретено Василисы
Шрифт:
Внешность? Разная, что всегда интересно и здорово. Единственное, что могу сказать наверняка, – это что на группу приходят удобно одетыми, хотя никто об этом специально не предупреждает. Поскольку женщины всегда так или иначе обдумывают этот вопрос и никогда не выходят «на люди» абы как, я вижу в этом еще одно подтверждение тому, что этот день (или два, или вечер – в проекте бывали группы разного формата) действительно посвящен себе.
…Впрочем, как-то раз на пороге появилась красивая высокая девушка в облегающем красном «мини», на двенадцатисантиметровых шпильках и с профессиональным макияжем. Как и следовало ожидать, она оделила нас полагающейся в этой «комплектации» голливудской улыбкой и картинной стойкой – церемонии вручения «Оскара» явно были изучены на совесть. Но представьте, – женская группа прореагировала на это так же, как когда – в другие дни и в других группах – к нам пожаловала
То есть – не прореагировала никак, хотя, конечно, все заметила и оценила. Через час девочка сняла туфли, заплела косичку и, запинаясь, сказала: «Вот сижу и думаю, почему я сюда так вырядилась. Нам на одном тренинге три дня говорили, как нужно блистать, чтобы другие женщины завидовали. Наверное, я не очень уверена в себе и надела эти «доспехи» на всякий случай: а вдруг здесь опасно? Не хочу блистать, хочу работать!»
Вот и все. Чудесная оказалась девочка – и с пронзительно-печальной историей, в которой была умирающая в дальнем городе мама, работа с пятнадцати лет, железная воля и острая потребность в поддержке.
…Искушение расширить, разветвить группы, успешно идущие уже много лет, было велико. Когда-то не давала покоя идея тренинга, посвященного различиям в языке и мышлении мужчин и женщин. Пару раз мы когда-то попробовали его заявить и столкнулись с еще одной стороной того, о чем я рассказала в этой главе. Звонят и записываются женщины. Одни, без исключений. Это бессмысленно, поскольку сама постановка вопроса требует равной заинтересованности «высоких договаривающихся сторон». В противном случае речь опять идет о том, «как понять его» – или «ах, почему он не понимает». И пока это так, для меня есть смысл в ведении женских групп про то, как понять себя.
И все-таки что мы там делаем?
Не рассказывайте, что в вами произошло. Покажите, как это было.
И тут, пожалуй, самое время рассказать о том, как мы работаем – что у нас на самом деле происходит и чем оно отличается от семинара, посиделок, дамского клуба или собрания.
Женские группы по традиции велись преимущественно как разговорные – участницы сидят в кругу и говорят, а ведущая может с разной степенью определенности влиять на ход этой дискуссии. Бывали и группы другой направленности, например, телесно-ориентированные, танцевально-двигательные, использующие технику управляемого фантазирования, работающие со сновидениями – групповые подходы владеют самым разным «инструментарием», а выразить себя и быть понятой можно не только на словах. Нашу работу мы построили на основе психодрамы, хотя на занятиях даже слово это не упоминается – только если возникают вопросы. Русское звучание слова автоматически провоцирует фантазии об экзальтации, «страстях в клочья», театральщине и явно уводит «не туда». Нескладно получается, а что делать – термин есть термин, не «душедейством» же ее называть! (Буквальный русский перевод с греческого звучал бы примерно так, и тоже хорошего мало.)
А на самом деле суть этого весьма почтенного и старого метода групповой работы такова: душа получает возможность действовать не внутри, как ей это привычно, а вовне, и любые ситуации, воспоминания, отношения, фантазии могут воплощаться и исследоваться средствами ролевой игры [9] . От этой игры не требуется выразительности, театральность тут совершенно ни при чем, зато она позволяет сразу взять «быка за рога» и не прятаться за словами. Соображения автора – мои то есть – по поводу метода можно прочитать в других книгах [10] , а сейчас я просто постараюсь «на пальцах» объяснить, как это происходит. Без этого некоторые дальнейшие фрагменты будут не совсем понятны.
9
Те, кому интересно почитать о теории и практике психодрамы, могут обратиться к нескольким замечательным книгам: Грета Лейтц «Психодрама: теория и практика. Классическая психодрама»; «Психодрама: Вдохновение и техника» (Под ред. П. Холмса и М. Карп); Пол Холмс
10
Психодрама в женских группах: «дочки – матери» // Кроль Л. М., Михайлова Е. Л. О том, что в зеркалах: Очерки групповой психотерапии и тренинга. М.: НФ «Класс», 1999. С. 217–223.
Любую сцену из прошлого можно «переиграть» в настоящем времени, «здесь и сейчас». Это особенно важно, если сильные чувства в реальности не были выражены, остались под спудом. Если мы на минутку задумаемся об этом, то поймем: то, что для нас важно, с нами всегда, это всегда «сейчас», сколько бы лет ни прошло. Мы не можем исправить прошлое как последовательность событий, как факты: развод родителей, собственные ошибки или травмы, упущенные возможности. Но мы можем – а иногда и просто-таки должны – в подробностях рассмотреть те его фрагменты, которые определяют что-то важное из нашей сегодняшней (и завтрашней) жизни – те, которые из-за своей значимости «всегда сейчас». При этом понимания «одной головой» явно недостаточно: важно войти в соответствующее эмоциональное и физическое состояние. Психодрама умеет не только прояснять, освещать ярким светом осознавания и понимания, но и дает возможность завершить незаконченное, оплакать утраты, досказать невысказанное.
Смысл? Прямой! Не завершенные на эмоциональном уровне отношения продолжают болеть и «нарывают», невыраженные чувства все равно ищут выхода и порой находят его нам во вред – так «застревают», например, обиды и претензии к близким, так годами мучают не сказанные слова прощения и прощания. Может быть, для других участников тех ситуаций и отношений они были не так уж и важны; может быть, для них все закончено и забыто, но если наше прошлое продолжает «дергать», если мы не в состоянии отпустить свои старые чувства, убеждения или способы поведения, – это важно не для других, а для нас самих. Зачастую в реальности просто нет возможности для завершения, «доработки» значимых отношений: когда-то властная, ломающая дочку мать уже стара и сама от нее зависит, какие уж тут разборки? Уже нет того подъезда, где девчонку до смерти испугали; давно исчезла с горизонта «та самая» подруга – да мало ли! Не всякая подробность из нашего прошлого нуждается в оживлении и «переигрывании», но таких немало – и психодрама дает нам тот «волшебный фонарь», с которым можно отправляться в «там и тогда», превращая его в «здесь и теперь».
Есть у нее и другие возможности: например, подробно рассмотреть и прочувствовать – а затем и понять – смутные и противоречивые внутренние состояния. Вытащив их наружу, придав им материальную форму и разыгрывая – то есть действуя, а не говоря, – можно многое узнать о себе и о своем мире. А уж если действия окажется недостаточно, можно и поговорить, только не о них, а непосредственно с ними. Например, можно спросить у страха, откуда он взялся в свое время – и он ответит. Как? Вот как: работающий со своей темой человек выбирает из группы помощников – их еще называют вспомогательными лицами – и своим поведением и словами задает им те роли, которые сейчас нужны «по делу». Ну, например, если уж речь зашла о страхе – а с этим чувством и вправду часто приходится работать, и не только на женских группах, – то это может выглядеть так.
– Кто бы мог помочь тебе, сыграть твой страх? – спрашивает ведущая.
– Вера, можно тебя? – героиня, Тамара, оглядывает притихшую группу – страх ведь все-таки выбираем!
Вера выходит на нашу рабочую площадку – мы ее «сценой» не называем, нам важно, чтобы главная героиня могла этим пространством распоряжаться по-своему, а группа могла все видеть, сопереживать и по мере надобности участвовать в действии. Если в жизни группы подобное происходит в первый раз и Вера еще не знает, как ей действовать, дело ведущей – простая инструкция, повторять которую после уже не придется, все будет с одного раза «схвачено». Вот она:
– Тамара, поменяйся ролями со своим Страхом, стань им. А Вера становится тобой, Тамарой. (Они меняются ролями – стало быть, и местами. Ведущая обращается к Тамаре в роли Страха.) Страх, что ты делаешь с этой женщиной? Покажи. (Тамара, конечно, прекрасно знает, что именно делает с ней ее родной Страх, и ей не составляет труда это показать.) Она подкрадывается к «Тамаре» в исполнении Веры, берет ее сзади за плечи, потряхивает и приговаривает:
– Я тебя парализую, лишаю возможности думать, чувствовать, двигаться. Я вытягиваю из тебя все силы, делаю твои руки хлипкими, ноги – ватными, запускаю холодный комок тебе в живот.