Я убил Бессмертного. Том 1
Шрифт:
«Илана Готфрид. 2004 – 2039».
Мне захотелось сесть.
Чёрт. Сестрёнка. Как же так.
Если время и правда шло там и здесь в одном ритме, то ты не дождалась меня всего год.
Пару минут я стоял, оперевшись рукой о могильную плиту с именем сестры и просто думая о своём. Идти куда-то, делать что-то – не хотелось.
Вот и вернулся к семье.
Чёрт. Это больно. Это действительно больно.
Вся семья… мертва.
Я… последний из Готфридов? Стою здесь, управляя своим скелетом, как какой-то жуткий кукловод,
Нет, спасибо.
Каким бы Архимаг не был ублюдком, он всё же меня кое-чему научил. Научил наблюдать и черпать чужой опыт.
Я сконцентрировался на всех, даже самых мелких, частицах своей силы. Злость, которая во мне бушевала, сильно помогала в этом деле.
Если Виссарион смог в своё время создать мне новую плоть, то и я смогу. Даже если… платой будут все силы и вся мана, которую я заработал.
Я…
Скелет изогнулся под неестественным углом, словно его проткнуло и сковало на месте сразу несколько острых лезвий.
Буду…
Склеп заполнился поднявшейся с пола пылью, что начала ураганом носиться по помещению вокруг меня.
Жить.
Процесс происходил довольно быстро. Магия, чтоб её, давно стала инструментом интуитивным. Это на первых порах тебе нужно в деталях представлять, что ты делаешь, контролировать каждый миг времени всё и сразу. Но величайшие чары творятся лишь интуицией, душой, а не разумом. Главное, чтобы ты был в состоянии заплатить цену.
Итак.
Вначале – восстановить то, что осталось, кости. Вернуть им жизнь и заполнить. Затем нарастить то, чего нет. Первый этап самый простой, где практически не нужно нарушать законы мироздания. А вот материализовать то, чего нет – вот это затратно.
Я молился, чтобы у меня хватило сил на весь процесс, от начала до конца.
Сердце стало первым. Оно не билось. И сосуды, в которых ещё не было крови. Затем легкие. Печень. Желудок. Кишечник и почки.
Магия была тем, что удерживало всё на своих местах, словно разобранную анатомическую модель, парящую в воздухе.
Затем железы. Соединительные ткани. Суставы.
И только затем – мышцы. Жир.
С одной стороны, я чувствовал, как безвозвратно уходит моя энергия, но с другой… я постепенно вновь обретал себя. Когда сформировались все связки, а также все основные группы мышц, мне больше не нужно было концентрироваться для того, чтобы удерживать все части на своих местах. Да и тело уже перестало напоминать груду костей.
Возможно, красные мышцы и выглядели жутковато со стороны, но я был рад даже этому. Оставалось немного.
Кровь и лимфа медленно потекли по сосудам.
Ноги, руки… я не мог ничего контролировать. Ведь ещё не было главного – мозга и нервной системы. Я боялся их создать слишком рано – осознать и ощутить в себя в неполноценном теле, не прикрытом даже тонким слоем кожи. Бррр, даже звучит кошмарно, потому их – лишь в самом конце, когда всё остальное будет готово, чтоб принять меня. Вот прямо сейчас. Вместе с глазами.
…тяжело дыша, я стоял и глядел на склеп вокруг. Сейчас, когда я видел его глазами, а не магией, он виделся совсем иначе – куда темнее. Нос сразу зачесался от взметнувшейся пыли; ногу пронзила острая боль, но всё закончилось раньше, чем я успел всерьёз испугаться Просто одиночная судорога, ничего более.
Я медленно поднял руку к лицу. Похоже… да нет, не “похоже”, а точно. Рука была глаже и тоньше, чем я привык. Если быть точнее… она была именно такой, как у меня в юности. Как раз в то время, как меня убили на собственной свадьбе.
Обдумать это я не успел – потому что снаружи послышались шаги и голоса.
…тяжёлые двери склепа были затворены, но не заперты. И хорошо – ломать место семейного упокоения мне не хотелось; я даже плиты от собственной могилы постарался если не вставить на место, то, по крайней мере, прислонить их к отверстию, откуда вылез.
После всех попыток убить Виссариона я стал неплохим ассасином; то, что шаги быстро приближаются именно сюда, к склепу, я понял моментально. Это…
Проблема.
Выглядел я, конечно, живым, и при иных обстоятельствах легко сошёл бы за посетителя кладбища – мало ли, кто решил зайти в склеп, почтить память умерших – если бы не одежда. Я пролежал в гробу два десятка лет, и она, хоть и не рассыпалась в прах, но выглядела… чудовищно изорванной, да и запах от неё шёл тот ещё – самый настоящий трупный аромат, который я мог бы узнать из тысячи. К тому же, выбираясь из гроба, я перепачкался в паутине и ещё чём-то, происхождении чего не хотелось бы задумываться.
Снаружи стояли поздние сумерки. А люди – теперь я отчётливо видел сквозь щель две фигуры – направлялись в мою сторону.
Что ж, придётся импровизировать. Что бы я сделал, будь это попыткой убить Архимага?..
Нет, плохое мерило. Попытки убить Архимага я строил в замке, набитом всевозможными свитками, артефактами; в попытках его убить я применял сложнейшие заклинания, невоспроизводимые в полевых условиях… а для последней – удачной – попытки я и вовсе вышел за границы реальности…
Сейчас весь этот арсенал мне недоступен. Значит, остаётся одно. Быть тихим, незаметным и неподвижным.
Я замер у дверей склепа, стараясь не шевелиться… но парочка, как назло, свернула именно сюда.
– Это уже второй раз, – услышал я тихий и резкий голос парня лет примерно восемнадцати-двадцати. – Второй раз, когда он сливается на полпути.
– Успокойся, – второй, его ровесник, говорил чуть громче и не так сердито. – Ты всю дорогу только и говоришь о том, что Кирилл не смог…