Я уезжаю
Шрифт:
…
17.20
Я только устроилась на новую работу. Странную, учитывая мое образование и опыт – менеджером по продаже семинаров. В тот день пришел начальник спросить как успехи. Мне нечем было похвастаться. Уже стоя в дверях, я посмотрела на часы: успеть бы до пяти, пока в метро не час пик. Я даже пробубнела «пока», но тут начальник спросил:
«Саша, а ты, говорят, пишешь?»
«Мда, – ответила я. – Есть рассказ в виртуальном столе».
Горло у меня сжалось, захотелось курить, а ведь я бросала.
17.30.
Вот теперь точно «пока». Громко, улыбчиво.
Я подошла к перекрестку.
Пойду налево – умру в метро.
Направо – рискую остаться матерью-одиночкой.
Я выбрала второе, закурила.
И осталась жива.
18.30
Уже возле самого дома звонок. Звонит муж. Вот же ж собака, думаю, чует, что я обкурилась.
«Ты где?» – спрашивает.
А мне так неохота признаваться.
«А что?»
«Взрыв в метро, ты где?»
«Рядом, скоро приду».
И отключаю его.
Брожу вокруг дома, никак не решусь зайти. Не хочется разборок. Хотя сегодня у меня есть железный аргумент, почему со мной нельзя ссориться.
…
Через три часа после взрыва – под землей среди трупов и кусков бетона – мальчик со своим отцом. Зачем мальчика туда привели? Отец кладет цветы на пыльный пол. Потом фото «подчистят», уберут окровавленных людей.
Моему сыну сейчас столько же.
Мы идем с ним к озеру, он строит садик из водорослей и ракушек. А все потому, что тогда я пошла в другую сторону. Мне хотелось подышать дымом и успеть проветриться перед возвращением домой. Муж бросил курить и обещал бросить меня, если я буду продолжать. Но я продолжила. Поэтому я жива.
Десять лет прошло. Я бросила курить и работу менеджером тоже. И сама попросила мужа уйти. Даже дописала рассказ. Я много думала о том, почему не я. Что меня спасло? Человек, привычка, я сама? Или все сразу? У меня нет ответа.
15 погибших, 400 раненных, двое казненных.
Я продолжаю жить.
Ты и он
лето
мы жуем общие волосы,
не сплевываем,
не глотаем,
целуемся с ними,
целуем их,
вдыхаем.
хочешь укусить – на,
за щиколотку – можно.
ты – арамис.
твое лицо знакомое,
белое, острое в свете экрана
и блестит как крыши,
которые я сосчитала,
пока пила чай на балконе.
на кухонном ящике —
"9",
любимая цифра,
из-за тебя, совпадений, сроков
и продавленных матрасов,
на которых если и спать,
то после мыльного секса,
который после дороги -
снотворный на "раз".
да
Я могу все контролировать. Моя рука достает до всего. Я глажу липкую кожу, свой лобок, его лобок, ни капли воздуха между нами.
– я чувствую, чувствую.
– что?
– любовь. а ты чувствуешь?
– да.
Его тонкие губы, сухие и бесцветные от жары, порозовели. Вблизи они кажутся пухлыми, совсем не его.
– не буду целовать тебя в губы, ты не любишь.
– сейчас можешь, целуй.
Момент, который хочется остановить.
Момент, в котором не хочется останавливаться.
Приблизиться – отдалиться.
Приблизиться, не закрывая глаз, – отдалиться.
Смотреть на его губы, не улетать, запомнить их.
– извини. прости, пожалуйста.
– да ладно, пользуйся.
– а ты?
– сначала спасай себя.
– да.
– …
До сих пор так
Она началась в мае, жизнь "после", в которой появился секс.
Мы с Тео никогда не называли его так, ни между собой, ни в разговорах с моими подругами. Возражая Мадонне мы называли секс любовью.
Тео не был девственником. В компании девчонок считалось, что это хорошо – не будет конфуза. А я – была. Но Тео так не думал. В общем, каждый тайно надеялся на другого. До сих пор так.
Тянуть было некуда: через месяц я закончу школу и уеду. Поступать девственницей в универ не хотелось, хоть тогда еще никто не предложил проверять на это абитуриенток 1 .
1
Такое предложение было озвучено на государственном телевидении.
Утром классом сходили на парад, днем – парочками на речку. В рюкзаке я таскала пособие по человеку и обществу, на себе – бордовый купальник, Тео был в моей панаме, легок и побрит. Мы подпивали воду из общей бутылки, все время хотелось есть. После неловких посиделок на узком покрывале мы попрощались как всегда – до вечера, и разошлись по домам. Панаму Тео отдать мне забыл, под купальником все сопрело.
Вечером мы встретились на площади, там показывали концерт. Совершенно теплый вечер сливался с небом. Я смотрела вперед, перескакивая через головы, словно на цыпочках – запоминала сегодня. Тео стоял близко, но не слишком, чтобы не предъявить нас своей матери. Мы знали,
что концерт закончится,
что все это вокруг – не навсегда,
что дома у меня никого нет
и нет никого, кроме нас.
Мы знали свое будущее сегодня.
Надпись "Созрела" на моем лифчике синхронила с земфириной песней.
Я чувствовала ее соском, я откуда-то знала, что это правда;
побрила ноги, была готова;
считала, что знаю все, что нужно уметь. Из журналов, конечно.
В мой подъезд мы заходили по очереди из-за языков, которые хуже пистолета. Тео пошел обходить район, у меня было полчаса. Я позвонила Тане, соседке по дому, она ждала в гости Дениса. У них были серьезные намерения друг на друга, презервативы у них тоже были.