Я украду твоё сердце

Островская Ольга

– Успокоиться?! Я должна успокоиться?! Ты похитил меня! – надвигаюсь на него, тыча пальцем в грудь.

– Да, похитил, - спокойно кивает Азим.

– Ты… ты… нацепил на меня свой браслет! Не спросив!

– А ты бы согласилась надеть его, если бы спросил? – вздёргивается смоляная бровь.

– Нет!

– Ну вот видишь, - тянет он так, будто это всё объясняет.

– Так это моё законное право не соглашаться. Ты лишил меня выбора! Вот так решил действовать? Насильно…

Чёрные глаза вмиг вспыхивают злым огнём, на моей руке смыкается стальная хватка. Рывок, и я оказываюсь прижата к мужскому телу, а на мои губы опускается его ладонь. Испуганно вытаращившись в тёмные пылающие глаза, я даже дышать забываю.

– Прежде чем ты опять наговоришь глупостей, сделав очередные поспешные выводы, всё-таки выслушай сначала меня, моя колючая принцесса, - требовательно смотрит на меня Азим. – Да, я тебя похитил. Чтобы у нас появилась возможность побыть вдвоём, узнать друг друга и найти общий язык. Без формальностей и вдали от привычного окружения, диктующего нам свои правила. Только ты и я. Такие, как есть. Да, я знаю, какие будут последствия и чем мне это грозит. Но ради шанса заполучить тебя я готов рискнуть. Да, я надел на тебя свой брачный браслет. Чтобы показать серьёзность своих намерений. Я не играю с тобой, Ники. Дай мне одну неделю. Если по её истечении ты по-прежнему будешь против нашего брака, я без возражений доставлю тебя в Сэйнар к родителям, пойду с тобой в храм и пред ликом Праматери сниму свой браслет, отказываясь от любых притязаний.

– А если я не соглашусь сейчас? Будешь держать меня здесь против воли? – вскидываю с вызовом подбородок. Изо всех сил стараясь не показать, как ошеломил меня его монолог.

– Всё пытаешься сделать из меня насильника? – криво усмехается Азим.
– Нет, Ники. Если ты не согласна, я верну тебя в Босварию уже сегодня. С рук на руки передам твоему отцу, покаявшись во всех грехах. И ты меня больше не увидишь. Решение за тобой.

– Я не пытаюсь сделать из тебя насильника! – возмущаюсь такой преувеличенной и перекрученной формулировке. – Я лишь пытаюсь прояснить ситуацию и понять, что мне грозит, если моё решение тебя не устроит. А если бы тебя похитили? Что бы ты чувствовал?

– Если бы это сделала ты? – иронично хмыкает Азим. – О, поверь, я был бы только рад стать твоим пленником.

– Да ну тебя, - пихаю его в плечи. – Это несерьёзный ответ.

Представляю, какой из его властного высочества получился бы пленник. Хотя... если уж быть с собой совсем честной, я бы, пожалуй, хотела это увидеть.

– Зато мой вопрос более чем серьёзен, Ники, - возвращает он меня к теме разговора.
– Каким будет твоё решение?

Ну зачем вот так вот ставить всё ребром? «Или соглашайся, или больше не увидимся». Зачем так категорично? Зачем вообще было совершать это похищение? Я же и так хотела согласиться на его ухаживания. Если бы он только дал мне сказать.

– Ты меня не выслушал даже, - бормочу расстроенно. – Просто взял, усыпил и уволок.

– Ники...
– вздыхает Азим.

– Нет, я тебя выслушала, теперь ты меня выслушай, - смотрю на него снизу вверх. Даже не пытаясь понять, почему не вырываюсь из этих загребущих рук.

– Хорошо. Я тебя слушаю, - кивает он. И я по глазам вижу, что ничего хорошего от моих слов он не ожидает. И это почему-то больно задевает.

– Я попросила тебя о встрече, чтобы извиниться. Твои действия там в саду… это было совершенно неожиданно для меня. Ты застал меня врасплох, я не смогла воспротивиться ни тебе… ни себе. Почувствовала себя беспомощной в твоих руках. И потом то, что ты заставил меня испытать, это совершенно выбило меня из колеи, - я вижу, как он сжимает мрачно губы, хмурит брови. И неужели это сожаление сейчас плещется в чёрных омутах его глаз. Но я продолжаю, решив высказаться уже полностью, раз уж начала откровенничать.
– Меня это испугало, Азим. То насколько я оказалась бессильна против тебя и собственных желаний. Поэтому я и попыталась защититься. Как всегда делала в общении с тобой. Разозлить. Оттолкнуть. Убедить себя, что так правильно.

И не в силах больше смотреть ему в глаза, я действительно отталкиваюсь от Азима, выбираясь из его рук.

Отхожу на несколько шагов, отворачиваюсь, обхватив себя за плечи. Продолжать так тяжело. Не только потому, что я Азиму это всё рассказываю, а потому что сама для себя это всё открываю. И меня пугает глубина того, что я начинаю осознавать.

– Почему ты это делала, Ники? – мягко спрашивает он, снова оказываясь за моей спиной.

Мужские ладони накрывают мои, согревая, безмолвно даря поддержку. Такую неожиданную и такую приятную. И мне так хочется прислониться к широкой груди, чтобы получить этой поддержки, этой силы ещё больше, почувствовать себя защищённой рядом с ним. Но я не чувствую себя вправе делать это. Я Сэйнар, значит должна в первую очередь черпать силы в себе, а не в ком-то.

– Потому что не хотела смотреть правде в глаза, - заставляю себя произнести. Прекрасно понимая, какое оружие против себя даю ему в руки.

Но я устала чувствовать себя слепой трусихой, которая вместо того, чтобы разобраться, только и делает, что нападает и кусается.

– Я по-прежнему думаю, что мы с тобой несовместимы, Азим. Всё то, что я тебе говорила, про мои сомнения, наши характеры, твоего отца, всё это действительно кажется мне непреодолимой пропастью между нами. Но… и ты был прав. То, что я испытываю к тебе никак не назвать равнодушием. Я пока не понимаю, что это. Почему именно ты вызываешь во мне такие чувства. Почему наша ссора сделала меня такой несчастной. И почему сейчас я не могу даже подумать о том, чтобы больше никогда тебя не видеть. Но это так. Я не готова отказаться от нашего общения. И вчера, к слову, как раз собиралась тебе это сказать.

Мужские пальцы на моих плечах сжимаются сильнее, я чувствую, как он делает глубокий вдох, шеи касается его дыхание… неужели взволнованное? По спине теперь снова бегут горячие мурашки… а сердце, сердце вновь выпрыгивает из груди, всё ускоряя свой бег.

Вот я призналась. Сказала всё, как есть. И понятия не имею, что будет дальше.

– Если ты не готова отказаться от… нашего общения, - медленно, словно не до конца веря в услышанное, произносит Азим. – Значит ли это, что ты согласна остаться со мной здесь?

– А это обязательно? – поворачиваю к нему голову.
– Мои родные с ума сойдут от тревоги.

– Твои родные уже знают, что ты со мной. И знают, что тебе ничего не угрожает.

– Ты… прямо сообщил, что похитил меня? – ошарашенно поворачиваюсь к нему лицом. – Моему отцу?

– Да, - спокойно кивает Азим.

– А что отец?

– Обещал свернуть мне шею, когда найдёт, - хмыкает мой самоуверенный похититель.

– О боги. Ты ненормальный. Сумасшедший. Это же нарушение всех законов, традиций наших домов и…

– Так может, я не такой закостенелый поборник правил, как ты думаешь? – вкрадчиво тянет Азим, снова меня обнимая. Надвигается, прижимая к себе. Скользит губами по щеке, скуле, виску, шепчет нежно на ухо, будоража мой слух бархатной хрипотцой своего голоса: – Соглашайся, любовь моя. Оставайся со мной на неделю. Сделанного не воротишь. Мы уже здесь. Твои отец и брат захотят меня четвертовать независимо от того, когда я тебя верну. Так зачем нам спешить? Подумай. Только мы. Никаких правил. Полная свобода. На целую неделю. Разве тебе этого не хочется? Разве ты не хочешь понять, что между нами происходит?