Я умер вчера
Шрифт:
Она подошла к окну и встала перед ним, обхватив себя руками и пытаясь унять противную дрожь. Интересно, что бы сказал Алексей, если бы узнал, что попытка сохранить ему верность стоила человеку жизни?
Глава 13
Ночью Татьяна почувствовала себя плохо, до утра перемогалась, а утром ее увидела Ира и пришла в ужас.
– Ты с ума сошла! – завопила она на всю квартиру. – Что с тобой?
– Да что-то нездоровится, – вяло произнесла Татьяна, заваривая себе чай с травками.
– Немедленно к врачу! – потребовала Ира. – Не хватало еще, чтобы на седьмом месяце что-нибудь произошло. Немедленно.
–
– Работа перебьется, ребенок важнее, – заявила она.
– Но у меня люди вызваны…
– И люди перебьются.
Татьяна понимала, что родственница права. Люди, конечно, не перебьются, но рисковать здоровьем будущего малыша тоже нельзя. И она отправилась в женскую консультацию.
– Да, мамочка, – покачала головой пожилая женщина-врач, – вам надо не на работу ходить, а дома сидеть. У нас это называется «старая первородка». На течение беременности и родов может повлиять все что угодно. В двадцать пять лет беременные этого могут даже не заметить, а в тридцать шесть все куда сложнее с первыми родами. Да и сердце у вас могло бы быть получше.
Из консультации Татьяна поехала на работу и первым делом зашла к начальнику. Совсем недавно, еще в декабре минувшего года в Петербурге, ей пришлось пережить несколько неприятных бесед со своим бывшим начальником, который не хотел отпускать ее в Москву к мужу, и она готовилась к тому, что сцена скорее всего повторится сейчас. Надо же, только-только перевелась – и на тебе, на сохранение, а потом в декрет. «Может, правы те руководители, которые не любят брать на работу женщин? – думала она, идя по коридору к кабинету начальника. – Меня это всегда смешило и возмущало одновременно, но теперь я начинаю их понимать. А в моем случае это особенно неловко. Ведь Стасов организовал мне перевод в Москву именно к этому начальнику, потому что они хорошо знакомы. Вроде как поручился за меня, напел, какой я хороший работник, а я четыре месяца всего проработала и уже ухожу».
Новый начальник, однако, оказался скуп на эмоции, как на положительные (что плохо), так и на отрицательные (что намного лучше).
– А потом на три года по уходу за ребенком сядете? – недовольно поморщившись, спросил он.
– Нет, – твердо ответила Татьяна. – Как только можно будет, сразу выйду на службу. У меня есть кому сидеть с малышом.
– Бабушки-нянюшки?
– Сестра мужа, – пояснила она.
– У Стасова есть сестра? – удивился начальник. – Он никогда не говорил об этом, насколько я помню.
– Это сестра другого мужа, бывшего.
Внезапно начальник рассмеялся так весело, что Татьяна не удержалась и тоже улыбнулась, не понимая, что могло его так рассмешить.
– Да, теперь я понимаю Влада! – сказал он. – То-то он так рвался вас побыстрее из Питера в Москву забрать. Боялся, видно, что уведут вас и он тоже перейдет в категорию бывших мужей. Ладно, Татьяна Григорьевна, идите домой, сохраняйтесь, рожайте. Я очень надеюсь, что вы меня не подведете и в скором времени снова приступите к работе. Теперь с вашими делами. Сколько их у вас сейчас?
– Восемнадцать, – вздохнула Татьяна.
– Что-нибудь удалось закончить, или будете все восемнадцать передавать?
– По двум делам осталось составить обвинительное заключение, это я сделаю за сегодня и завтра. Остальные придется передавать.
До конца дня Татьяна судорожно доделывала все то, что еще можно успеть доделать по находящимся в производстве делам, и только часов около шести вспомнила о Насте. Ну надо же, она ведь хотела поговорить с ней об Уланове и совсем
Найдя в записной книжке рабочий телефон Каменской, Татьяна набрала номер. Занято. Позвонила еще раз – снова занято. Она с досадой взглянула на часы, писанины еще часа на два, не меньше, жаль терять драгоценные минуты на тупое нажимание кнопок, а автоматический набор в этом хорошо пожившем аппарате давно сломался. Татьяна решительно набрала свой домашний номер.
– Ира, я тебя попрошу дозвониться Насте и пригласить ее к нам на ужин, – деловым и не терпящим возражений тоном сказала она, прижимая трубку к уху плечом и не прекращая печатать на машинке.
– Зачем?
– Мне нужно с ней поговорить. И ей со мной тоже. Если договоришься с Настей, перезвони мне, я у себя.
– На который час договариваться?
– Все равно. Когда она сможет. Но не раньше девяти, мне здесь еще часа два ковыряться.
– Ты поговорила с руководством?
– Да. Не беспокойся, еще пару дней поработаю, не больше. Нужно дела передать и документы оформить. Все, Ириша, дома поговорим, у меня дел много.
Ира перезвонила только через полчаса и скучным голосом сообщила, что Настя обещала приехать часам к девяти.
– Что-нибудь случилось? – дежурно поинтересовалась Татьяна, не отрывая глаз от документа, который в это время заканчивала. – Ты чего такая унылая?
– У меня были планы на вечер… А теперь, раз у нас гости… – пробормотала Ирочка.
– Не выдумывай. Иди куда собиралась. Мы прекрасно без тебя справимся. Я же Настю не на пироги зову, а для разговора.
Ирочка заметно повеселела и стала давать Татьяне указания, что есть на ужин и что в какой кастрюле приготовлено. Образцова слушала вполуха, резонно рассудив, что вникать вовсе не обязательно, она придет домой и все сама найдет, подумаешь, бином Ньютона. Вспомнив историческую фразу, произнесенную булгаковским котом Бегемотом, Татьяна невольно перескочила мыслями на саму себя. «Я, наверное, тоже выгляжу сейчас как бегемотиха. А после родов, судя по всему, стану еще толще. Как жить с таким весом? Черт его знает. И так не могу приличную одежду на себя купить, а если поправлюсь, то вообще хоть караул кричи. Может, прав Стасов и мне действительно надо дома сидеть и книжки писать, а не строить из себя активного государственного служащего?»
Войдя в квартиру Стасова, Настя поразилась. У нее была полная иллюзия, что она здесь впервые, хотя она отчетливо помнила, что приходила сюда совсем недавно, долго разговаривала с Татьяной, потом ужинала вместе со всеми. И в то же время ощущение новизны было очень отчетливым. Оказывается, между кухней и гостиной нет двери, а есть проем сложной геометрической формы. Как же она этого не заметила в прошлый раз? И пол в гостиной очень интересно сделан, наполовину покрыт ковролином, а наполовину – ламинатом, причем граница между покрытиями не прямая, а волнообразная. Ламинатом выложена та часть пола, по которой все время ходят из прихожей в кухню, а ковролин лежит там, где стоит мягкая мебель. «Господи, я же на этом диване в прошлый раз просидела как минимум час, вход в кухню и пол были прямо у меня перед глазами, а я умудрилась не увидеть. Ну, Каменская, ты даешь!» – подумала она.