Я умерла

Старик, как водится, начал с него. Выказывал таким образом свое уважение, что ли?

— Федор, мне очень не нравится, как вы выглядите.

В комнате полумрак, но у Старика совсем не старческое зрение. Федор придавил дергавшуюся щеку.

— Погудел вчера…

— Надеюсь, это никоим образом не отразится на ваших способностях?

Была у Старика раздражающая манера говорить округлым полно-литературным языком.

— Никоим, —

Старик повернулся к заказчику — плюгавому невзрачному мужику. Тот старался не дергаться. Удавалось плохо.

— Ты при деньгах? — толкнул Федора в бок чернявый Юрик. Федор только пожал плечами — денег не было. То есть совсем. Потер коротко стриженую голову. Такие стрижки уже выходят из моды, но он с трудом менял привычки. И оружие любил старое. И друзей. А, может, просто сам стареет?

— Итак, Охотники, — сказал Старик, — вот ваша задача на сегодняшний день…

Юрик вновь толкнул его в бок. Федор подавил желание ответить тем же — и поувесистей. Юрик сказал возбужденно:

— Гляди, баба!

И впрямь — баба. Девка, скорее. Напряженное лицо. Напряженные глаза. Напряженный, плотно сжатый рот. Под дулом пистолета ее снимали, что ли?

— Не-ет, мужики! — хлопнул по коленям Давыд. Поднялся. — Я так не договаривался. Я ни баб, ни детей…

— Вы сядьте, Давыд, — тихо сказал Старик. — Я еще сумму не назвал.

Он назвал, и Давыд сел. Да за такие деньги и баб, и детей… Юрик присвистнул:

— Это что ж она такое вытворила?

Федор с новым интересом всматривался в снимок, втягивая, впитывая каждую черточку. Ничего особенного — сотню раз за день мимо пройдешь, и не заметишь-не запомнишь. Старик раздавал снимки и распечатки с данными. Имя. Адрес. Рост. Вес. Цвет глаз, волос. Имена и адреса родственников, ближайших друзей. Место работы.

— Особые приметы? — спросили у Федора за спиной. Арнольд. Арнольда он не любил.

— На попе родинка! — предположил веселый Юрик.

— Особых примет нет. Может быть одета в легкий халат. На ногах — шлепки. Или босиком. Еще вопросы?

— Она что, из психушки сбежала?

Юриным вопросом Старик пренебрег.

— Сроки?

— Сегодня-завтра.

Охотники зашевелились. Город до миллиона, конечно, не дотягивает, но два дня…

— Подсказки?

— Скорее всего, она будет крутиться рядом с родным домом. Или где-нибудь рядом с домами друзей. Но ее никуда не пустят.

— Почему?

Старик взглянул на заказчика. Тот, сцепив пальцы, откашлялся. Сказал негромким надтреснутым голосом:

— Необходимо вернуть ее туда, откуда она пришла. Пока не поздно. Чем дольше это будет тянуться, тем сильнее она становится. Сейчас она в шоке и поймать ее будет легко, но позже…

Он пожал плечами. Все были заинтригованы, и все молчали. Федор еще раз пробежал глазами

— Мало информации.

Заказчик смотрел на него с опаской.

— Это все. Я даю вам данные. Деньги. Это все.

— У нее может быть оружие?

— Боже мой! Конечно, у нее нет никакого оружия! Вы должны только найти ее, задержать… и дать мне знать.

Юрик захихикал:

— Да за такие деньги мы вам ее из-под земли достанем!

Федор смотрел на руки заказчика — они сжались еще сильнее — аж пальцы побелели. Федору не нравилась эта работа. Не нравился заказчик. Не нравилось лицо девушки. Ему не нравились даже большие деньги. Очень хотелось отказаться. Он поймал озабоченный взгляд Старика.

— Ну так кто берется? Федор?

Все смотрели на него. Кто — озадаченно, кто — выжидающе, Арнольд — наверняка с насмешкой. А он сам смотрел на снимок. Почему у нее такое лицо? Что ей сказали? Что она увидела? Глаза глядели не на него, а чуть вкось, и от этого ощущение неопределенности только усиливалось.

— Федор?

Он придержал вновь задергавшуюся щеку. Кивнул.

— Берусь.

Я иду по городу, не замечая удивленных взглядов прохожих на мои босые ноги. Халат тоже неприлично-домашний, неновый уже, но я иду, улыбаясь во весь рот, и чуть ли не напевая. Наконец-то я вернулась домой!

Останавливаюсь у телефонного автомата, опираюсь локтем об его нагретый солнцем обколупанный бок. Сейчас брякну, что звоню с вокзала, а потом раз — и уже стучу в дверь!

Когда знакомый усталый голос произносит:

— Да? — решаю пошутить.

— А Наташу можно?

Пауза.

— Девушка, Наташа умерла.

Гудки.

Я отвожу трубку от уха. Это ведь мамин голос? Да нет, я ошиблась, конечно, я ошиблась номером! Тщательно надавливая кнопки, набираю снова. Старье! Только и знает, что жетоны жрать!

— Алло?

— Мама, это я! Я приехала!

Тишина.

— Кто это?

— Мам, ты что, меня не узнаешь? Это Наташа!

Пауза.

— Девушка, вы ошиблись номером…

Гудки.

Мама. Это была мама…

Женщина подержала руку на телефонной трубке.

— Кто звонил? — спросила подруга.

— Ты права. У меня скоро начнутся галлюцинации. Мне показалось… это наташин голос.

Я нажимаю на звонок еще раз. Никого. Куда они все подевались? Ведь я же телеграмму посылала, когда приеду. Да и Алик еще в отпуске. Может, поехал встречать меня на вокзал, и мы разминулись? Я сажусь у двери на ступеньки. Почему-то очень устала. Хочется спать. А я ведь только и делала, что спала в поезде. Нахмурившись, вспоминаю. Правда, с какими-то кошмарами…