Я узнаю тебя по глазам
Шрифт:
— Господи. — меня затошнило. Прижала руку ко рту, борясь с накатывающими спазмами. — Но как же так? Кому это надо было?
— Полагаю, тому же анонимному «доброжелателю», кто и фотографии разослал. Только найти виновника так и не удалось. Милая, тебе плохо? Погоди, сейчас.
Бабушка выходит из комнаты, оставляя меня наедине со своими мыслями. Что за чудовищная паутина разрослась, кто ее так хладнокровно сплел? Да еще и замел все следы? Или не замел, а просто плохо искали? На столе стояла еще одна фотография отца и я взяла ее в руки. Изменила ли я свое отношение к нему? Не знаю, этот договор все же изначально был плохой идеей, но раз мама тоже согласилась, значит, у нее была причина. Не думаю, что ей было в радость клеветать на себя. А что хотел Кристоф? Замять шумиху и продолжить отношения тайно, на расстоянии? Или полностью оборвать все связи? Столько разных или… Как в них разобраться?
В этот момент бабушка возвращается вместе с Анной, которая несет на подносе чайник и пару чашек. Судя по запаху, там такой-то травяной настой. Пью долго, мелкими глотками. Пытаюсь расслабиться и заодно заставить мозг шевелиться.
— Cкажи, а ты не думала, что, — ловлю на себе вопросительный взгляд и с тяжелым вздохом заставляю себя закончить фразу, — что он мог просто соврать? Насчет изначального договора? — ну а что, разве это не самый логичный вопрос. Разве нет? Такое вполне могло быть. А мама? Много ли надо, чтобы обвести вокруг пальца влюбленную девушку, которая школу едва успела закончить? Остается только непонятным, откуда тогда всплыли фотографии, но это уже дело десятое.
Бабушка лишь печально улыбается, отставляет чашку на столик и сжимает мою руку.
— Если бы ты его знала хоть немного, ты бы такой вопрос не задала. И это не слепая материнская любовь. Кристоф не был святым, это да, но насчет этого я уверена полностью. Я же видела как он метался по дому, как переживал. Ведь он последние годы был у меня только наездами, основное время деля между лабораториями, аудиториями и своей квартирой. После скандала ему навязали месячный отпуск «по собственному желанию», и он приехал ко мне. Места себе не находил, особенно когда узнал, что девушка уехала из города, все чаще начал прикладываться к бутылке. Я к нему не лезла в душу, хотя этот шум мне был крайне неприятен. Не думала, что сын решится связаться со своей же студенткой, которая к тому же была младше его на пятнадцать лет. Каюсь, милая, я первым делом подумала, что ушлая девица все же его подставила.
— Это точно не про маму, — я вскидываюсь от такого предположения. Даже отдергиваю руку.
— Эль, не кипятись. Дай мне договорить, ладно? Знаешь, Кристоф почти так же возмутился, когда я однажды не сдержалась и сделала выпад. Так яростно ее защищал. Ты бы только слышала. Так что нет, он точно не врал. Звонил, пытался ее найти, но тщетно. Телефон был отключен, в общежитие он сам сунуться не рискнул, но отправил туда проверенного человека. Так и выяснилось, что Марисса съехала из комнаты. Куда не знал никто, но о причине отъезда судачили на каждом углу. Потом из слухов узнал и о том, что уехала из города. И сорвался. Даже на свою карьеру полностью махнул рукой. Еле смогла вывести из запоя, пришлось звать врача, ставить капельницу, давать встряску мозгам. Кристоф ожил, начал походить на человека. И в конце концов решился.
— На что? — нагнулась вперед, затаив дыхание.
— Перестать заниматься самобичеванием и начать решать проблемы. Бороться за свое счастье. Он написал заявление об увольнении по собственному желанию. Только отнести не успел. В тот вечер он ведь ехал в аэропорт. Гнал как сумасшедший. Спешил к ней. Хотел все исправить, но… скорость, обледеневшая дорога и… итог ты знаешь. Смерть единственное, что исправить уже нельзя.
В моей голове, кажется, окончательно сложилась картинка. Перед глазами кинокадрами закрутились обрывки такой печальной истории. И все, меня накрыло окончательно. Сев на диван, положила голову к бабушке на колени и плакала, плакала, плакала, выплескивая всю боль, накопившуюся в душе за эти несколько дней.
Глава 41. Тоска
— Элейн, кончай хандрить. От лежания в постели проблемы не исчезнут. — в голосе бабушки прорезались строгие нотки, но я лишь глубже зарылась в подушки. Нет, я понимаю, что веду себя глупо, но ничего с собой поделать не могу. Из тела словно выкачали всю жизненную энергию. В данный момент я чувствую себя каким-то желе, да и то не первой свежести.
Как долго я в таком состоянии? Какой вообще сегодня день? Не помню, в голове так же пусто, как в заброшенном колодце. Вздыхаю и пытаюсь растрясти непослушный мозг.
Так, к бабушке я приехала в пятницу, это точно. Помню, что после всего услышанного была в таком жутком раздрае, что меня оставили ночевать, не принимая никаких возражений. Еще помню, что утром субботы к нам приезжала миссис Питерс. Я не отвечала на звонки и она забеспокоилась.
В итоге, поддавшись на уговоры бабушки я решила задержаться в столице. Хотя бы до начала декабря. Второго числа должна состояться церемония, посвященная памяти профессора Леклерка. А учитывая, что в этом году исполнится двадцать лет со дня его гибели, то ожидается множество народа. Я не могу пропустить. Не имею права. Да и бабушке нужна поддержка. Хотя, фиговая, походу, из меня группа поддержки.
Первая половина дня прошла нормально. Я перевезла свои вещи из гостиницы в дом и даже проводила миссис Питерс до аэропорта. Она, кстати, обещала договориться насчет меня в деканате на эти пару недель. Лекции и семинары я смогу прослушать дистанционно, а досдать зачеты, тесты и лабораторные уже по приезду.
А вечером… Вечером, так и не дождавшись ни смс, ни звонка от Дэна, полезла в сеть и наткнулась на то, что меньше всего хотела видеть. На его фотографии с какой-то сногсшибательной блондинкой. Нет, все было прилично, никаких клубов-ресторанов. Снимки были сделаны на стройке, возле какого-то бизнес-центра, в офисах. Дэн предельно серьезен и сосредоточен, на лице заметная небритость. Но эта девушка так к нему и липла. Будто колючка репейника. То кокетливо, почти по-семейному, поправляла галстук, то ласково прижималась к плечу. На участке он вообще ее под ручку водил, заботливо придерживая за талию. От вида этих снимков у меня все окончательно оборвалось внутри.
Конечно, если бы не тот его срыв, полные злости слова и абсолютный игнор в отношении меня, я бы не стала заморачиваться на этих фотографиях, но один факт накладывался на другой, создавая отнюдь не радостную для меня картину. Эта девушка явно из его социального круга, на такой он и женится.
А я? Я оказалась лишь постельной игрушкой, диковинкой, которая быстро приелась. Что ж. Я и так знала, что ничем хорошим наша связь не закончится. Но тем не менее решила рискнуть, позволила себе влюбиться. Но в очередной раз все прошло прахом.
Раз за разом прокручивала в голове всю нашу с Дэном историю, потом вспоминала родителей, невольно проводя параллели. Как все началось у них, как закрутилось, что чувствовала мама, о чем думал отец. Что хотел сделать, но не успел? Могло ли все сложиться иначе, если бы папина жизнь не оборвалась в той страшной аварии? А что насчет меня? Так и буду дальше страдать от разбитого сердца, или все же встречу того, в ком наконец вызову ответные чувства? Или по закону подлости все в итоге закончится очередной трагедией?