Я вам не мальчик

Петровская Екатерина

А потом наступил вечер, и город внизу раскрасился тысячей огоньков.

Лиза включила музыку на телефоне. Встала и начала медленно двигаться в такт. Худенькая фигурка кружилась в странном танце. My boy, My boy, My boy, Don’t love me like he promise. My boy, My boy, My boy, He ain’t a man and sure as hell ain’t honest.

Даже Полынин вылез из своего укрытия и уселся поудобнее.

– Классно танцует.

– Давай, пойдем же.

Лиза протянула Филу руку.

My boy, My boy, My boy, Don’t love me like he promise. My boy, My boy, My boy, He ain’t a man and sure as hell ain’t honest.

Голова

слегка кружилась от вина. Они то сходились, то расходились в такт музыке, у Лизы были очень холодные руки, и она грела их в задних карманах брюк Фила, теперь Лиза была совсем близко. От соприкосновений Фила познабливало.

Начался следующий трек, но останавливаться не хотелось.

– Ну хватит вам. Мне уже скучно, – подал, наконец, голос Полынин и даже привстал.

Тогда Лиза и Фил не сговариваясь подхватили его с двух сторон и стали кружить.

– Идиоты, какие же вы идиоты! – кричал Полынин, но было видно, что ему уже не страшно.

Полынин скинул несколько фоток с крыши и ночью, лежа в кровати, Фил выложил их у себя в ленте и написал: «Лучший день рождения с лучшими друзьями» – и тут же увидел, что и Лиза выложила фото, где они танцуют. Через несколько минут он получил лайк от И. А. и комментарий: «С днем рождения! Не знал, что ты Дева». Фил улыбнулся и ответил: «Она самая».

До этого он и не подозревал, что И. А. смотрит его профиль. Аккаунт И. А. был закрытым, и Фил отправил запрос на добавление в друзья. И. А. тут же добавил. Фил стал пролистывать его посты. В основном это были фотографии из разных стран. Многие он уже показывал на уроках. Что и говорить, И. А. умел жить красиво. Помимо преподавания в школе, он давал частные уроки и иногда писал статьи об образовании и воспитании детей. Вот о чем говорила Лиза, когда спрашивала, не думал ли он уехать после школы. Пожалуй, действительно было бы интересно отправиться куда-нибудь, а еще лучше вместе с И. А.

Было несколько фоток с каких-то праздников. А еще детский снимок И. А. на утреннике в садике. Он стоял на стуле в шортах и с заячьими ушками. Фил улыбнулся и лайкнул. «Вы были милым ребенком», – написал он. «Я и сейчас милый», – ответил И. А.

* * *

Покончив с едой, Фил огляделся по сторонам. Сидеть на скамейке становилось все холоднее. Он прошел дальше по улице, но ничего примечательного там не было, тогда он повернул в другую сторону и уперся в здание кинотеатра. Здорово бы было зайти погреться и посмотреть какой-нибудь фильм, но с собакой нельзя. У входа шныряли подростки, наверное, прогуливали уроки. Они с интересом изучали Фила, а он их. В таких местах все друг друга знают и сразу видят чужака. Может, затеряться в большом городе даже легче. Покрутившись еще немного, он вернулся на вокзал. Рыбаки нашлись на том же месте. Фил присел рядом, забрал переноску и поблагодарил за помощь.

– Да не за что, – ответил краснолицый, тот, что был в ушанке. – Все думали, зачем тебе такой маршрут сложный. Ты не в бегах?

Он рассмеялся и хлопнул Фила по плечу.

Фил весь съежился.

– Так удобнее с собакой.

Он постарался выдавить из себя улыбку, но, похоже, рыбак его уже не слушал.

До отхода поезда оставалось еще целых три часа. Чтобы убить время, Фил достал телефон и, заново зарегистрировавшись под вымышленным именем, зашел на страничку Лизы во «ВКонтакте». Первое, что он увидел – свою фотографию с подписью: «Фил, ты где? Все тебя ищут!» Волнуются, значит. Двадцать два комментария. Точно такой же пост – у Полынина. Все про него пишут. От чувства собственной значимости он даже пролистал новостную ленту.

Но в новостях про него ничего не было. Интересно, И. А. в курсе, подумал Фил, потом поспешно выключил экран и огляделся. Рыбаки продолжали беседовать. Наверное, все же надо было оставить записку. Он решил, что как только доедет до места, обязательно напишет. Вокзал стал наполняться пассажирами. Фил занервничал: интересно, как происходят поиски, передают ли, как в кино, информацию на все станции? Часы ожидания тянулись ужасно медленно. Он вышел наружу, купил шоколадный батончик в ближайшем ларьке, а когда пришел обратно, все сидячие места уже были заняты. Он еще походил взад-вперед по перрону, потом пробежался туда и обратно с Шерифом, чтобы согреться, когда наконец показались и его попутчики.

– Эй, пацан, поехали.

Тот, что постарше, кивнул в сторону прибывшего поезда. «Кукушка» оказалась тепловозом всего с одним плацкартным вагоном, и Фил с трудом втиснулся между рыбаками.

– Ты сам откуда будешь?

– Тут рядом живу, еду к родственнику, – соврал Фил.

– Рыбалку любишь?

– Конечно! – и тут же подумал, что последнее время он только и делает, что врет. И ведь ничего бы не случилось, если бы он признался, что рыбалку не любит. Да и людей этих видит первый и последний раз в своей жизни. Неужели мнение случайных встречных ему так важно?

– Наш человек. – Мужчина в телогрейке хлопнул Фила по плечу. – У меня сын твоего возраста, не любит. Ничего ему не интересно. Совсем ничего!

Он тяжело вздохнул.

– В прошлом году на море его вывезли, говорю ему: сынок, красота-то вокруг какая, пойдем с маской поплаваем, рыбок посмотрим. Не хочет. На гору взобраться, там такие кипарисы, воздух. Не хочет. Сидит целый день в своем телефоне. Чуть ли не силой его каждый день на море таскали. Лежим, значит, на пляже, солнышко припекает, ребятишки мелкие замок из песка строят, галдят. Море гладкое, все переливается. Я ему говорю: хорошо-то как. Он – угу. Спрашиваю, мороженое будешь? Угу. А я чувствую, он же даже не слышит. Ну и я ему: а говно мамонта будешь? А он – угу. И тут я разозлился. Телефон этот выхватил и зашвырнул подальше в море. М-да. – Рыбак помолчал немного, но потом снова заговорил: —Если б вы видели, как он на меня посмотрел! Я думал, убьет. Если бы было чем, точно убил бы. Ему, получается, эта фитюлька дороже отца. Вот такие дела.

– Ладно, нормальный у тебя парень, не пьет, не курит, чего еще надо, – решил подбодрить друга рыбак в аляске. – Вон, у меня у шурина дочка, симпатичная такая, смышленая, учится хорошо. Но тут чудить стала. Сначала говорит, мусор, значит, чтоб по-разному складывали, сортировали, значит. Я ей говорю, Маша, ну это у них в Москве там, от нечего делать контейнеры разные, а у нас-то зачем? А она: что мы, мол, все вокруг убиваем, от нас один вред. Экология, мать ее. Ну, там много чего было, что шубы нельзя носить, кожу. Спорили мы с ней страшно. Говорю, а для кого же все вокруг, если не для человека? Но это все цветочки. Под конец заявила, что вообще она никакая не Маша, а живет не в своем теле, и чтоб звали ее Игнатом. Вот так! Растили, понимаешь, Машу, а получился Игнат.

– Ох, мать твою за ногу! Ну, и вы чего?

– Ну, шурин врезал ей как следует. Скандал был страшный. В комнате ее запер. На хлеб и воду посадил. Интернет отключил. Все отобрал. И так неделя. Ну, бесилась она поначалу, в дверь так билась, думали, убьется. Потом успокоилась. Вроде нормально сейчас. Про Игната ни слова.

– А мусор-то при чем?

– Как при чем? С него все и начинается. Эта вся американщина к нам из интернета пролазит и до их неокрепших душ добирается.

– Да, дела.