Я - ваш король
Шрифт:
Я расхохотался прямо-таки сатанинским смехом, солдаты и придворные переглянулись между собой.
— Ты дурак, Мелькор! — сказал я резко, закончив смеяться, — ты перехитрил сам себя, словно змея, прикусившая язык. Альрик, скажи ему.
— Ваша дочь жива, — спокойно объяснил алхимик, выходя из-за трона, — тот яд, что ей дали, не смертелен, он только имитирует смерть, замедляя все процессы в теле, через пару часов она очнётся.
— Чтобы поплакать над твоим обезглавленным трупом, — добавил я. — Твоя дочь, в отличие от тебя, имеет сердце. Мне надоело это обсуждение, тащите его на плаху.
Бывший герцог не сопротивлялся, его положили
— Герцога Витуса Мелькора, повинного в составлении заговора и попытке покушения на короля, я, Айкон Третий, перепиши титулы, хотя, оставь место, потом перепишешь, лишаю титула, а принадлежащие ему земли отныне становятся частью королевского домена, сам он приговаривается к смертной казни через отсечение головы. Приговор приказываю привести в исполнение немедленно.
Я поставил на листе бумаги свою подпись и сам приложил королевскую печать. Клаус, непривычно бледный и вообще, похожий на несвежего упыря, привычно поплевав на руки, взял свою огромную секиру и приготовился делать замах. Но я его остановил.
— Нет, Клаус, — все удивлённо посмотрели на меня, даже сам приговорённый открыл глаза, — в виде последней милости, смерть от руки благородного человека.
Собравшиеся переглянулись, видимо, подумали, что исполнение приговора я поручу кому-то из рыцарей.
— Меч, — скомандовал я.
Первым очнулся Альрик, который послушно подхватил мой двуручник и передал его мне. Я примерил меч к руке, взмахнул, рассекая воздух. Отличный баланс, отличная заточка, наконец, он просто красив. Убить безоружного — невеликая честь, но так будет правильно. Повернувшись к Мелькору, я поднял меч над головой, для фехтовальщика такой замах на нужен, а для палача в самый раз. Примеряться я не стал, и так зная, что попаду. Шея у бывшего герцога была тонкой, клинок прошёл через неё, даже не заметив такой преграды, более того, он погрузился в сам чурбак на пару сантиметров.
Голова с глухим стуком упала на каменный пол, следом, с небольшим опозданием хлынули несколько струй алой крови, придётся потом отмывать. С трудом вытащив застрявший в дереве меч, я вернул его Альрику, после чего устало развернулся и прошагал к трону. В зале для приёмов царила мёртвая тишина.
Следом были казнены несколько основных участников заговора, чья вина была неоспорима, среди них был командир гарнизона барон Глевс, который с самого начала был человеком Мелькора, поставившего его на эту должность.
Отдельного внимания заслуживал сам гарнизон, часть его всё же вняла призывам капитана Винсента и сдалась на милость победителей. Солдатам строго было запрещено казнить тех, кто сложит оружие. Но тут случилось непредвиденное. Если кто-то из пленных и планировал соскочить, утверждая, что к заговору непричастен, то теперь такая возможность отпала.
Отдавая приказы о взятии дворца под контроль, Мелькор, да хранят теперь боги его грешную душу, отправил к рыцарям гарнизона посыльного с вестью. Посыльный этот, бывший одним из дворцовых слуг, как-то умудрился разминуться с солдатами Швейгерта и оказаться в казармах гарнизона сразу после того, как там всё было решено. Военного опыта у парня не было, а потому он не сообразил, что в казармах уже, мягко говоря, поменялась власть. Он стал громко кричать, что короля больше нет в живых, а герцог Мелькор приказывает им вооружиться и взять под контроль город. Причём, обращался он не к кому-то конкретному, а сразу ко всем, что подтвердило их поголовное участие в заговоре.
Непонятно, как несколько сотен рыцарей собирались взять под контроль огромный город, где проживает без малого сотня тысяч жителей, непонятно, как этот посыльный не заметил луж крови и штабелей трупов, но факт остаётся фактом, своим посланием Мелькор оставил их без шанса на пощаду.
Уже ближе к утру, когда усталость навалилась неимоверно, я приказал всех подозреваемых, кто был ещё жив, отвести в камеры, а сам отправился к себе в покои, чтобы поспать хоть пару часов. Следующий день обещал быть нелёгким, придётся разбираться с благородными господами, приехавшими на свадьбу. Впрочем, думаю, что с ними у меня получится договориться. Отмену праздничного пира они как-нибудь переживут, а любви к Мелькору не питал никто из высших аристократов королевства, это я уже знал. И уж точно никто не расстроится из-за отмены свадьбы.
Последний приказ был адресован Альрику, я приказал ему найти Эллину и позаботиться о её здоровье, в конце концов, она за отца не отвечает, потом придумаю, что с ней делать.
Глава тринадцатая
Проснулся я, когда солнце уже стояло высоко, на столике рядом с кроватью стоял завтрак, состоявший из жареных яиц, куска бекона, свежего хлеба и овощей, небольшой кувшин с вином стоял рядом.
Всё это принёс мне Альрик, который стоял тут же, ожидая приказаний. Действительно, а кто ещё принесёт королю завтрак, если всех слуг он разослал по тюрьмам? Поблагодарив алхимика, я приступил к еде. Сделано было с душой, неизвестно, кто именно готовил, вряд ли сам Альрик, но еда оказалась вкусной. Вина я выпил всего пару глотков, чтобы только утолить жажду, сегодня мне точно понадобится ясная голова. Столько нерешённых проблем.
Проблемы начались почти сразу, ещё до того, как я поел, сначала мне доложили, что народ, который главы гильдий обязались успокоить, отнюдь не успокоился, у королевского замка собралась толпа в несколько тысяч человек, которая отказывалась расходиться, пока им не предъявят живого монарха. «Народ царя спасённого видеть желает, радуется», вспомнилась реплика из старого кинофильма. Я встал и попытался одеться, но тут оказалось, что без слуг я почти беспомощен. Нужно кого-то из них вернуть, кого-то такого, кто не сильно замешан во всём этом дерьме. Перебрав в уме все кандидатуры, я вспомнил ту женщину, что по утрам помогала мне одеваться. Она работала во дворце уже очень давно, всегда была спокойной и вежливой, всегда готова была мне помочь и вообще смотрела на меня с какой-то материнской заботой. Нянька? Замешана она в заговоре? Всё может быть, но теперь, когда всё закончилось, я не думал, что она заколет меня расчёской или подсунет отравленные трусы. Напрягая память я попытался вспомнить её имя. Как-то её другие слуги называли.
В памяти всплыло имя. Альпина, точно, госпожа Альпина, так её слуги называли и относились к ней с большим уважением. Вот её и нужно позвать, нечего ей в тюрьме делать. Я отдал соответствующий приказ, теперь оставалось только дождаться её появления, придётся потерпеть, а крики за стеной становились всё громче, народ настаивал на своём, гражданское общество, мать его ети.
Альпина появилась минут через двадцать. Вид у неё был замученный, но спокойный.
— Ваше Величество, — она поклонилась мне, а на глазах у неё появились слёзы. — Я жду ваших приказаний.