Я - Ведьма
Шрифт:
Адская боль во всем теле мешала сделать малейшее движение и, скручивая мои мышцы в жгуты, приносила такую муку, что из моих глаз невольно соленой рекой хлынули слезы. Как только боль чуть поутихла, я попыталась стереть тыльной стороной ладони слезы, продолжающие литься из моих глаз. Мальчик по-прежнему настойчиво смотрел на меня, явно все ещё ожидая ответа.
— Что тебе, надобно дитятко? И умаялась, и, видимо, слегка приболела, раз прилегла отдохнуть, — произнесла я хриплым голосом, глядя на мальчугана. «Сама, правда, не знаю, чем так внезапно приболела, от чего устала и где прилегла», —
Я убрала спутанные волосы с лица и обнаружила, что рядом стоит и разглядывает меня невысокий щуплый мальчишка лет 12, с загорелым лицом и облупленным от солнца носом. На парнишке были надеты просторные, на вид льняные штаны и такая же рубашка с широкими рукавами. Он не спеша потер свою босую ступню с грязной пяткой о чистую ткань второй штанины, задумчиво продолжая пожёвывать тонкий стебелек длинной травинки. Терзают меня смутные сомнения… Не эту ли предварительно пожеванную травинку мне так настойчиво в нос пихали, а теперь снова жуют? Фууу, гадость какая!
— Кто ты, откуда, а? Помощь нужна? — резко раздался над моим ухом, второй голос.
С трудом поворачиваю шею и вижу второго мальчишку. «О! Вот это лицо со щеками и веснушками мне знакомо. Я так понимаю, именно этот мальчик мне и задавал вопросы», — мелькнули мысли в моей голове.
По максимуму постаравшись сделать серьезное лицо, суровым голосом учительницы начальных классов ответила:
— Дети. Разве так надо обращаться ко взрослым?
Веснушчатый мальчишка на мгновенье серьезно посмотрел мне в глаза и вдруг звонко засмеялся, за ним начал смеяться босоногий с грязными пятками. В недоумении я несколько минут наблюдала за этим детским безудержным весельем. Чего ржут-то?
Отсмеявшись, мальчишка с веснушками, видимо он был постарше, видя мое непонимание, принялся рассказывать:
— Мы тебя случайно нашли. Лежишь посреди поля. Думали беда какая. А ты очнулась и вся такая чумазая и лохматая, в голове листья да трава, да помята так, словно с кузнецом на сеновале три ночи ночевала, и начинаешь учить нас, как быть вежливыми.
И этот несносный мальчишка вновь начал смеяться, изредка похрюкивая от удовольствия.
«Какие кузнецы и сеновалы? Он вообще, о чем?»
— Говорливый ты наш, поговори мне еще, — сварливо пробурчала я, поднесла руку к волосам и вытащила из них пару березовых листьев, что были желтыми, словно на дворе осень. Я с удивлением разглядывала их в своей руке.
«И где только я эти листья нашла-то? Лето же кругом! Бабочки вон летают…»— ошарашено думала я, продолжая, медленно и бездумно следить взглядом, как над травой, что окружала меня, то тут, то там порхали симпатичные, ядовито зеленые бабочки с желтыми крапинками на крылышках.
— Кто ты? Откуда ты? — перебивая друг друга, допытывались мальчишки, при этом оба очень настороженно смотрели на меня.
Ситуация хееелп!!! Я в каком-то поле, у чёрта на куличках. Сижу в траве на своей мягкой попе, что, видимо, нашла-таки приключений. Передо мной стоят два очень серьезных подростка и ждут ответа. А вокруг летают неведомые мне бабочки…
Подняв руки к голове, я стала сосредоточенно вытаскивать травинки и листики из своих спутанных волос. Я строго
— Моё полное имя Аделаида Сергеевна Филатьева. Можно просто Ада. Я адвокат.
И тихонько добавила: «А вот как здесь оказалась, я понятия не имею».
Глава 6
Мальчишки, отойдя подальше от меня, о чем-то тихо шушукались. Грязнопяточный что-то говорил, при этом отчаянно жестикулируя. Щекастые веснушки ему в ответ с серьезным лицом что-то доказывал, не глядя на меня, но периодически показывая в мою сторону рукой.
Так… Наблюдать за явно спорящими парнишками — это конечно интересно, однако мне не помешало бы подняться на ноги. И я, пошатываясь как пьяница и покряхтывая словно древняя старуха, очень медленно и с большим трудом, но все же встала на ноги и выпрямилась во весь рост. По моему телу бегали непонятные волны дрожи. Мне казалось, что мышцы, которые до этого бунтовали, все разом и вмиг образумились и одновременно принялись вставать на положенное им место. И слава богу, эти тысячи иголок, что пронзали мое многострадальное тельце наконец-то чуть-чуть успокоились.
Оглядевшись по сторонам, я поняла, что нахожусь в центре огрооомного поля. Ботаникой я никогда особо не увлекалась, и понять, что же за трава растет на поле, не представлялось возможным. «Колоски вроде кругом. Зеленовато-розовые. Наверное, что-то злаковое тут растет…» — пришла ко мне в голову мысль и, не задержавшись, полетела дальше. Где-то возле горизонта поле заканчивалось, и, насколько мне позволяло зрение, я видела смутные очертания деревьев.
«Ай, красота! Ну и влипла я. Огромное поле, а за полем лес! Ну и куда Адушка пойдемссс? Куда-куда… Сначала выползти бы с поля. А дальше разберемся», — приняла я решение и пошла. Ну как пошла. Скорее поковыляла. Раз шажок. Еще шажок, а затем ещё один. Правая нога. Левая нога. Молодец девочка. Как только куда-нибудь дойду, обязательно накормлю себя конфетами и плюшками. И ватрушками, что славно пахнут ванилью и тают во рту, когда слегка откусываешь мягкое тесто вместе с нежной хрустящей корочкой, покрывающей творог.
Так уговаривая и подбадривая себя, шатаясь и спотыкаясь, я всё шла, и шла по полю. Внезапно каблук моей правой туфли попал в очередную, на этот раз довольно глубокую ямку. Нога с противным хрустом подвернулась, и на этом моё практически победное шествие по полю прервалось. Я громко и тонко вскрикнула от боли и неожиданности, бестолково взмахнула руками, но, так и не сумев удержать равновесие, плашмя рухнула в густую траву, ударилась лицом о землю и потеряла сознание.
Глава 7
Очнулась я в это раз не от голоса. Видимо для разнообразия, меня привели в чувство прохладные капельки воды на моих губах. Облизнув их внезапно сухим языком, я вдруг осознала, как же хочу пить! Цепко, как бультерьер, вцепилась зубами в край кружки, что держал у моих губ неведомый пока мне, но явно добрый человек. Своими трясущимися слабыми пальцами я обхватила кружку, и, выдернув из руки моего неведомого спасителя, большими глотками осушила её всю, до самого донышка.