Я вернулся, папа. Том 2
Шрифт:
–Ты не его отец, и в нем нет твоей крови,– все тот же голос был уже близко, и я скорей почувствовал, чем увидел неясный силуэт возле жертвенника, на котором лежало мое тело. Неужели это и есть Бог?
«А кого ты здесь еще ожидал увидеть, мальчик»?
Так вот как выглядит Бог! Но я думал что это храм трех Богов? Где еще два Бога?
«Они оплакивают твою смерть, мальчик».
Я понял о чем говорил мне Бог Солнца. Сейчас, когда наступила ночь, лишь Боги Воздуха и Воды могли оплакивать меня там, среди людей.
–Возможно и не я зачал его, и растил, Боги. Но он мой сын, мой мальчик.
Господи, я не могу это видеть и слышать! Отпустите меня! Не мучайте меня! Я даже не могу плакать…
–Ты же знаешь, король, что за его спасение мы можем потребовать жизнь!
–Берите! Но спасите моего сына!
О чем он говорит, Бог Солнца?
«Когда король садится на трон, мы дарим ему свой подарок. По жизни от каждого Бога. У короля осталась лишь одна дарованная жизнь, после чего он станет обычным смертным».
И он хочет отдать ее?
«Да. Ты принимаешь его дар?»
Нет! Нет!– я пытался закричать, но Комоло вряд ли меня услышал бы. Я не для того спасал его жизнь, что бы он потом жертвовал ею! Нет! Я отказываюсь от такой жизни!
–Он отказался от твоего дара, король,– Бог коснулся моего тела, и я вздрогнул. Иголочки, которые до этого просто кололи, впивались в глубь тела и, жаля, сводили с ума.
–Джейк, мальчик мой,– король потянулся к моему телу, и зарыдал.
– Сынок, живи. Ради всего святого во что ты веришь, ради меня, ради Маришь… Джейк, пожалуйста…
Нет!!! Прости, папа, но не ценой твоей жизни!
Больше не в силах видеть все это, я перестал бороться с безумием от боли и позволил ему уничтожить себя. Поглотить без остатка так, словно был обычный день, и я вдруг потерял сознание. Позволил себе полностью отказаться от всего вокруг. Словно окунулся в пустоту, и исчез вместе с этой пустотой.
Я очнулся лежа все на том же камне, ослепленный ярким солнечным светом, и резко вздохнув, почувствовал боль в груди. Самую настоящую боль, скрытую под живыми ребрами. Услышал взволнованные удары сердца, и, закрыв глаза, заревел. Горькие слезы сами бежали из глаз, стекали к ушам, а потом терялись в волосах.
–Боги, я же сказал что не принимаю его дар,– прошептал я, и, скорчившись от отчаяния, всхлипнул.
«Мальчик, – теплая ладонь коснулась моей щеки.
– Ты отказался от его дара, и мы его не приняли. Это наш подарок тебе. Ты не испорчен тщеславием и твои пути нам не видны. Но ты несешь людям веру и свет».
–Зачем? Я чужой для них. Для меня главное что бы с моей семьей все было в порядке!
Еще одна ладонь тронула меня за плечо, и от ее прохлады даже боль в сердце притихла. Нет, она не исчезла, но стала словно тише.
«Мы не могли лишить людей надежды, мальчик! Ты для них символ этой веры в будущее».
–Но я умер! Я видел, чувствовал холод…
Легкий ветерок растрепал волосы.
«А что такое смерть, мальчик? Еще одна форма жизни! Для чего люди живут на свете? Ведь они знают что все смертны. Когда тысячи молитв возносятся к небу и в один голос просят вернуть им всего одну жизнь, готовы отдать свои жизни, в праве ли мы отказывать им всем? Да, ты чужой среди них. Но подумай, вернувшись к себе, не станешь ли ты там таким же чужим? Прими наш дар, мальчик. И иди туда, куда зовет тебя твое сердце».
–Мое сердце умерло.
«Нет. Оно живо! Послушай как оно бьется! Подумай о дорогих тебе людях, и услышишь как оно отзовется. Чувствуешь боль в нем? Может ли мертвое сердце болеть»?
–Отец никогда не простит мне того, что я не принял его дар,– всхлипнул я.
– Принял в подарок какой-то кинжал от чужого человека, а его дар… нет. Боги, я не могу вернуться.
«Можешь! И должен! Для них всех ты вчера так и не вернулся. Верни людям веру, мальчик!»
Все еще словно не веря в происходящее, я на ощупь распахнул камзол и коснулся груди. Почувствовал засохшую кровь под пальцами и шрам от кинжала.
–Зачем он ударил меня?
«Что бы не дать тебе уйти. Связал твою душу с телом. А теперь вставай и иди! От этого зависит слишком много жизней!»
Подчиняясь, я открыл глаза и сел. Большой зал был пуст. Ни души. Лишь я и Боги.
–Спасибо вам,– прошептал я и почти сполз с камня, чуть не рухнув с него без сил. Спустился в зал ответов, и несколько минут стоял глядя на статую, у которой месяц назад затонул мой цветок. Значит Боги видели Это на моем пути? Именно мою смерть они мне и предсказали? Или все же я еще не прошел этот момент? Чью потерянную жизнь оплакивает эта статуя? Мою? Или может Рохарда? Могу ли я сейчас вернуться и спросить об этом у Богов? Внутри что-то подсказывает что они не дадут мне ответа.
Отрешенно покачав головой, я повернулся туда от куда веяло теплом и заботой, и низко поклонился. И больше не медля, вышел через центральный вход.
Вся площадь и лестница были усыпаны цветами и черными лентами. Несколько человек в черных одеждах выставляли еще корзины с цветами и я, наклонившись, поднял одну из лент. «Покойтесь с миром, молодой лорд».
Горько улыбнувшись, стараясь не наступать на цветы, я спустился с лестницы и только сейчас заметил, что привлек к себе внимание. Те люди, что выставляли цветы, стояли на коленях и осеняли себя знамением. Неуверенно улыбнувшись им, я увидел что все новые и новые люди спешат на площадь, и, упав на колени, что-то шепчут.
–Встаньте, пожалуйста,– попросил я и покачнулся. Сил совсем нет. Даже что бы просто стоять приходится прилагать неимоверное усилие.
– Встаньте! Я не призрак! Я правда живой!
Все-таки я оказался слишком слаб и, опустившись среди цветов на колени, закрыл рукой лицо.
–Милорд,– кто-то сбил меня и зажал в объятьях. Не сразу я понял что это Кодо. Наверное, он всю ночь и весь день проторчал здесь.
–Кодо, ты задушишь меня,– прохрипел я, пытаясь вырваться, и вдруг замер. Мой капитан плакал.
– Кодо, не надо. Я жив!