Я вернулся за тобой

Попова Любовь

Миранда долго рассматривает меня, пока я пытаюсь выдавить хоть слово. Но она храбрее, улыбается мне, обнимает, частит так, что я почти не понимаю смеси американской и английской речи. Разве что только «Проходи, времени мало.»

Мама на мой вопросительный взгляд только пожимает плечами. Да и что она сделает?

— Миранда, — только и выдавливаю, а она уже вручает мне какую-то блестящую тряпку и отправляет за ширму. Это, что же получается я действительно нужна была ей для работы? Она даже не спросит, как я добралась, как нашла маму, о которой так много писала.

Она

вообще ничего не спросит?

Просто сделает пару сотен фотографий и будет так же бездумно улыбаться, и руководить моими позами, которые я меняю под включенную музыку.

Ну хватит. После третьей смены одежды я все-таки торможу ее, выключаю магнитофон. Прошу посмотреть не в объектив фотоаппарата, а на меня.

Почему я не чувствую в ней родства, как на расстоянии, почему у меня стойкое ощущение, что этого человека я вижу впервые в жизни. Что вообще ее не знаю.

— Миранда, я Саша.

— Приятно познакомиться, Саша. Ты мне потом еще и адрес электронный скинь, чтобы я тебе показала, как ты на фото получаешься. Кайф...

Я вообще ничего не понимаю, беру ее за руку, пытаясь разъяснить.

— Я Саша Самойлова из России. Мы общались по электронной почте. Почти год. Ты пригласила меня работать.

— Вот в последнее верю, – смеется она, бликуя белозубой улыбкой. – Я часто приглашаю молодых девчонок для своей выставки. Но я не могла с тобой общаться.

— Ты… не обманываешь меня? Не шутишь?

— А зачем? — хмурится она и кивает на место съемок. – Мне нравится твой типаж. Давай продолжим, и ты пойдешь искать свою Миранду, потому что я тебя вижу впервые. Если хочешь.

— Наверное… Терять мне особо нечего, — говорю, опустив голову и быстро смахнув слезу.

Я уже запуталась.

Откуда мама узнала про мой прилет, почему Миранда оказалась не той, с кем я общалась. Но ведь это ее адрес… Голова начала раскалываться нещадно и по дороге домой, пока мама гладила меня прохладной рукой, я все же спросила ее.

— Мама, а может это ты была Мирандой?

— Нет, Сашенька, это точно не я, — улыбается она и я бы голову дала на отсечение, что сейчас ее улыбка посоревнуется с великой картиной «Мона Лизы». Но я не вижу причин ей мне врать сейчас, после того как все наладилось, поэтому расслабляюсь и вовсе ложусь спать, как только добираюсь до постели. Надеюсь, что сон все расставит на свои места.

Просыпаюсь от шума, громкого смеха и выкриков. Открываю глаза и вижу, что дверь в спальню открыта, хотя я вот точно помню, что закрывала ее. Встаю, чтобы закрыть и не поспать дальше, не отвлекаясь на компанию, которая очевидно пришла к Митьке. Уже прикрываю дверь, как вдруг слышу до дрожи знакомый голос, орущий на русском языке.

— Митяй, ну чего ты как телка? Живее! Мочи его!

Глава 44. Мирон

— Мирон! – она дергает дверь, и та бьется об стену. Хочется вжать голову в плечи, но назад дороги нет.

Теперь нужно пережить ее гнев, дать понять, что я согласен уже на любые условия, только чтобы она со мной была. Только чтобы больше не убегала. Потому что дерьмово без нее. Без нее нет радости ни от чего. Все планы, цели, заработанное бабло.

Она ведь мерило всего.

Как без нее то?

Без кожи гладкой, волос этих шелковых лунных, тела, что соблазнит и святого. Но перед глазами до сих пор тот момент, когда увидел ее разбитую, в разрушении которой я был непосредственным участником. Я тоже виноват. Я дерьмо. Я не заслуживаю ее. Но эгоизма во мне больше. И как бы далеко она не бежала, я все равно буду догонять.

У меня машина быстрее.

— Митя! Ты знал! И мама! Боже! Миранда… Это все ты, да. Ты весь год не мог мне написать, как мужчина, но писал как девушка! Трус! Ублюдок…

— Саш, послушай, он же не со зла, — пытается меня оправдать Митя, который еще несколько дней говорил, что затея плохая и Сашу это не вернет. Но есть у людей свойственное им качество, верить в лучшее. Верить в чудо.

— А ты вообще молчи. Ты обманул меня. Мама врала.

— Не правда, доча, — появляется Ольга, и я невольно любуюсь этой мудрой, но слабой женщиной. Саша обязательно будет счастливой. Теперь будет только так. Со мной. – Ты спросила Даша ли сказала о твоем прилете, я ответила, что нет.

— Отличная тактика, Мам, — начинает реветь это дурочка. – Ты просто не договорила мне правды. И когда вы спелись. Как вы вообще могли спеться!?

— Мирон пришел к нам неделю назад, рассказал о тебе и предложил попробовать помириться. Он считал, что ты к этому готова.

— А может быть я начну сама решать, когда я буду к этому готова? — орет она и разворачивается, убегает вниз по лестнице. Без пальто, а там уже во всю гремит.

Киваю Мите с Ольгой и бегу за Сашкой, хватая свою куртку и ее пальто. Она бежит быстро, в сторону парка, даже не замечая, как начался дождь. Как стремительно одежда намокает.

Ловлю ее возле дерева, прижимаю к нему спиной. Скрываю глупую от дождя и кутаю в пальто, затем в куртку, крепко обнимаю, пока она стучит зубами.

— Ты трус…

– Это верно. Не хотел писать тебе не подготовивши почву.

— Ненавижу тебя.

— А родные, они недостаточный повод все забыть и простить меня. Саш, прости меня, — втягиваю родной запах, задыхаюсь сладостью, не чувствую холода, только жар, только ее горячее дыхание на шее. Только мою Сашу. Такую всегда близкую, и такую далекую.

— Простила, Мирон. Давно простила. Просто я не уверена, что мне нужны отношения. И тем более секс.

— Я не прошу…

— Рассказывай это кому-нибудь другому, — поднимает она голову, смотрит огромными глазами снизу-вверх, облизывает влажные от дождя губы. Такие полные. Такие идеальные. С ней каждый поцелуй, как падение в бездну, с ней каждый вздох как целая жизнь. – Ты же всегда только и хотел трахнуть меня.

— А еще я хотел сделать тебя счастливой. Не в квартире метр на метр, а в большой с видом на море. Я хотел подарить тебе целый мир, хотел, чтобы ты никогда ни в чем не нуждалась, чтобы у тебя больше не было нужды мне врать. Чтобы наш… — блять, че ж так больно. – Чтобы наш с тобой ребенок никогда не в чем не нуждался. Чтобы он родился. Чтобы никаких больше стрессов, только счастье. Только мы. Семья, Саш. Ты ведь моя семья. А знаешь же, там обязательно будет урод…