Я вернулся за тобой
Шрифт:
— Завтра это завтра? Или завтра это сегодня? Просто рассвет уже.
— Сегодня.
— Воскресенье… Загс работает только завтра. Я узнавала.
— А… захомутать меня решила, — щекочет он меня, но я так хочу спать, что уже ничего не чувствую, плыву по волнам, впервые засыпая без тревог.
— Уже давно. Уже давно.
Эпилог
— Саша, блять! Ты курицу забыла достать из пакета. И мороженное!
Накрываюсь одеялом, чтобы не слышать ворчание Мирона, который все пытается перевоспитать меня.
Нет, он не давит, но поорать для самоуспокоения
Просто мы только переехали в квартиру и эти коробки меня бесят. Вообще не знала, что у нас скопится столько вещей за пять лет. Вообще не думала, что мы все-таки осядем.
Куда он, туда и я.
Постоянные переезды, гонки, мои редкие отлучки на фотосессии, бесконечная учеба. Теперь у меня диплом маркетолога, но пока он лежит в сумке и пылиться.
За эти пять лет мы словно устроили гонки на выживание. Но не было ни минуты, когда я бы пожалела о своем решении стать женой автогонщика. Даже когда мы ругались до хрипоты, когда не разговаривали несколько дней, я ни разу не подумала о том, чтобы уйти.
Мы любили друг друга, а конфликты только закаляли наши отношения. Мы упорно копили деньги, чтобы рано или поздно выбрать страну, дом, и район, желательно рядом с морем, чтобы действительно сказать: «Мы дома». И самое кайфовое, что имели возможность выбирать. А когда родим здесь ребенка, получим гражданство и будет совсем хорошо. Наверное, все-таки меркантильная жилка в нас никогда не исчезнет.
Так чего удивительного, что я привыкшая к ресторанной еде и уборке номеров, забыла чертову курицу в пакете?
— Саня! – голос Мирона ближе, а я ему средний палец показываю. Все-таки он сам меня повел в спальню, а не пакеты раскладывать. Так, чего он орет?
— Не ори, я еще сплю.
— А курица?
— Отпусти ее, пусть улетает.
Мирон смеется и сдергивает с меня такое замечательное одеяло. Только вчера его купили. Все-таки я обожаю ходить по магазинам и покупать все для нашего дома.
Мирон хватает меня за ногу и тянет к себе, тут же падая сверху.
— Тогда вместо белка на завтрак, я буду кормить белком тебя.
— Мирон! – смеюсь я, когда он прикусывает сосок. – Ты пошляк.
— А тебе это нравится. Так что…
— Что, что! У меня самолет через четыре часа, а ты пытаешься стереть мою вагину до крови.
Мирон меняется в лице, и я вздыхаю.
Начинается.
Одна и та же причина конфликта. Моя работа. Да, порой она бывает откровенной, чтобы зарабатывать мне нужно показывать «секс» на фотографиях, при этом почти не оголяя тело. И нет, Мирон не запрещает, он только рад. Но мои фотосессии с другими моделями другого пола вызывают у него желания убивать.
— Мироша, — тяну его на себя, когда он отворачивается, целую поджатые губы и смеюсь, когда он фыркает и показывает язык. – Когда ты прекратишь ревновать?
— Когда ты будешь трижды рожавшая с отвисшей грудью.
— Боже, — смеюсь я, шокированная. – Что у тебя за фантазии…
— Тогда все перестанут на тебя так пялиться.
— Главное
За что получаю его болезненный стон, над которым смеюсь и смачный шлепок по своей заднице, пока чищу зубы.
— Я выебу тебя, когда ты вернешься, — обещает он, обхватывая руками мою грудь и прижимаясь членом.
— Очень на это рассчитываю, — улыбаюсь, я и шлепнув Мирона по упругой заднице убегаю в душ. Времени нет. Но я все-таки надеюсь, что следующие несколько месяцев пройдут более спокойно. Не хотелось бы выкидыша в очередном полете или новой экстремальной фотоссесии.
Сказать Мирону о беременности — это значит добровольно запереть себя дома. Что в принципе неплохо, но сначала я съезжу на работу, потому что контракт дело такое. Не разрывное. Именно там я подпишу новый, на линейку одежды для беременных.
Уже в аэропорту мне звонит Даша, и я с улыбкой беру трубку.
— Привет, красотка. Как твои коробки? Не сожрали тебя?
— Им не позволили. Как ты? Сказала Марку?
— Я думаю, как это сделать. А ты?
— Я сейчас съезжу по делам и сразу ему скажу. Если честно, то я с удовольствием посижу дома.
— Видела вчера твой ролик о разборе коробок. Не завидую. Мы, когда переезжали, у нас не было ничего. Слушай. – вздыхает она и у меня в груди тепло скапливается. Скучает. — Вы, когда приедете? Сама знаешь, не то по телефону.
— Я надеюсь скоро, Дашуль. Хочу пройти все обследования и буду свободна. Надеюсь он тоже отпуск сможет взять. Так что скоро увидимся, сестренка. Люблю тебя.
— Скучаю, Саш. Очень. Будь осторожна. Ладно?
— Даже не сомневайся, — отвечаю я и убираю трубку от уха, но снова прикладываю, когда звонит Мирон. Но не успеваю сдвинуть слайд, как Мирон оказывается рядом, и мы уже вместе идем на пост контроля.
Сказать, что я в шоке, ничего не сказать.
— Ты, как здесь…
— Ты маленькая хрюшка. Нашел твои таблетки фолиевой кислоты. Посмотрел, что принимают их только беременные. Хотел на тебя наорать сначала, потому подумал, что тебе вредно волноваться. Поэтому отпросился с тренировки и решил побыть твоим надзирателем. Ты против? – почти рыкает он, выдергивая у меня из руки тяжелую сумку. Сам он на легке. Футболка и джинсы.
— Нет, — сглатываю, смотря на серьезный профиль Мирона, который сам подает мои документы на проверку. Порой рядом с ним я ощущаю себя глупой девчонкой. Он учит меня быть внимательнее. Порой злее, чтобы не быть обманутой другими людьми, меньше доверять чужим, но все равно решает любые проблемы, которые у меня возникают. Не так я хотела, чтобы он узнал о ребенке. И мне хотелось бы более бурной реакции. Счастья в его глазах. Любви. Блин…
От этого даже слезы набегают, и я их смахиваю.