Я вернусь
Шрифт:
— Арна Кристина, тут еще хозяин велел передать вам лекарство, у вас ведь вчера болела голова и сегодня тоже. Он велел вам передать настойку.
Кристина просунула руку в коридор и, слегка опешившая горничная, вложила в нее пузырек с запиской.
— Да, у меня сегодня тоже болит голова, не беспокойте, если мне что-то понадобится я сообщу об этом сама.
Закрыв дверь, Кристина с надеждой взглянула на пузырек и прочитала записку: “Выпей все залпом и ложись спать, к вечеру полегчает. Рэм.”. Надо же какая забота! Мелькнула мысль, а вдруг это яд или еще что-нибудь неприятное? Но она тут же отмела все сомнения, ей было так плохо, что она была готова выпить даже яду, лишь бы полегчало. Не задумываясь, осушила пузырек до дна. Жидкость оказалась приятной, освежающей с мятным и лимонным вкусом. Добравшись до постели, как была голой, так и забралась в нее,
Проснулась уже поздним вечером. С опаской поднялась с кровати, но к своему удивлению поняла, что чувствует себя почти идеально. Голова не болела и не кружилась, желудок не бунтовал, правда и аппетита не было. Хотя стоило бы поужинать, но при воспоминаниях о прошлой ночи резко расхотелось. У нее сейчас есть заботы поважнее. А именно, как теперь ей смотреть в глаза Рэму, после всего того, что она вчера натворила?
Ну почему она такая дура!? Ну зачем она столько пила!? Ну и как теперь ей быть? Что он о ней подумает? Ну зачем? Зачем она ему вчера решила еще и душу излить? Расклеилась, растеклась слезами перед ним и в итоге сама повесилась ему на шею, еще и упрашивала. Черт! Она обреченно застонала. Из памяти всплывали картины прошедшей ночи, и у нее сладко заныл низ живота. От этих воспоминаний бросало в жар. Его руки, ласкающие ее тело, дразнящие поцелуи и их сплетенные тела. Он был ненасытным, и она наслаждалась каждым поцелуем, движением, стараясь отдать ему не меньше. Конечно, у нее был сексуальный опыт, но эта ночь была как огонь, яркая и жгучая. Она нескоро сможет ее забыть, если вообще сможет.
Она еще долго ругала себя всеми ругательствами, которые только смогла припомнить, но, в конце концов, успокоившись стала размышлять более разумно, отбросив жгучий стыд и будоражащие воспоминания. Важно принять случившееся и построить стратегию дальнейшего поведения. Люди они взрослые, должны найти общий язык. Она извинится и попросит его обо всем забыть, а в дальнейшем будет держаться от него настолько далеко, насколько это можно сделать, живя под одной крышей. Благо замок огромный, это будет несложно.
Осталось только надеяться, что у них здесь нет никаких заморочек с разовым сексом и он не несет никаких последствий в виде женитьбы или еще чего похуже. Последствия… У Кристины все похолодело внутри. Они ведь были так беспечны! О, Боже! А если она забеременеет? Она уже успела заметить, как тут носятся с беременными дамами. Да он ее не выпустит из замка, не то что не отправит домой. Застонав в голос, Кристина по второму кругу пустилась в самобичевание. Но тянуть нельзя, нужно набраться смелости и поговорить с Рэмом, расставив все точки над е. Но смелости она набралась только к следующему вечеру.
Глава 22
Рэм
Она сбежала как маленькая трусишка. Рэм довольно улыбнулся. Вид растрепанной и заспанной Кристины доставил ему истинное удовольствие. А как хорошо начиналось это утро! Жаль, убежала. И он, вздохнув перевернулся на живот, уткнувшись лицом в подушку, которая еще хранила ее запах. Шумно втянул воздух и бедра непроизвольно вжались в кровать, отдавая сладкой болью в области паха. С каким бы удовольствием он ее сейчас прижал к этой самой кровати. Как прошлой ночью. М-м-м. У него давно, если не сказать никогда, еще не было столь необузданной и сумасшедшей ночи. Кристина была так раскована, так смела, принимала его ласки с таким жаром, и от воспоминания о ее стонах, Рэм еще сильнее вжал бедра в матрас. Но она не только принимала, но и сама дарила ему ласки, не менее смелые, чем его. Внизу живота уже все болело и если он сейчас не прекратит, то ему и матрасу потом будет стыдно. Вскочив с кровати, он подошел к окну и распахнул створки. Еще прохладный утренний воздух слегка остудил разгоряченное тело, постепенно возвращая способность думать.
А подумать было, о чем. Как оказалось, он совсем не знает Кристину, и только вчера она открылась ему настоящей. Раскрепощенной, веселой, задорной, искренней в своих желаниях. До вчерашнего дня он думал, что за все то время, что они провели вместе, он успел узнать ее. Но теперь ясно понимал, как она была зажата и скована. Лишь изредка в ней прорывалась та, настоящая Кристина, правившая вчерашним вечером и ночью. И она ему понравилась. Очень сильно понравилась. Глядя на нее вчера, он остро осознал, как он сам закостенел и разучился веселиться, получать удовольствие от жизни. И что ему теперь делать с этими мыслями? Как поступить с Кристиной? Он даже обрадовался той передышке, что получил вместе с ее побегом из комнаты. Похоже, он не намного смелее Кристины, но ему нужно подумать.
И чем больше он думал, тем яснее понимал, что пора уже признаться самому себе, что он, если не влюблен в нее, то как минимум хочет ее. Очень сильно хочет. Но упорный внутренний голос тут же добавил, что он также хочет быть с ней рядом, проводить вместе время, общаться, слушать с ней чудесную музыку ее мира, хочет, чтобы она ему улыбалась, чтобы полюбила его мир и, может быть, и его самого. Как много он хочет! И как сильно отличаются его желания от ее. Вчера он понял и это. Она желает только одного — вернуться в свой мир и забыть все, как страшный сон. Может не стоило ему вчера переступать ту невидимую черту, что была между ними? Рэм с шумом выпустил воздух. Глупый вопрос. Он уже сделал это, когда попросил ее раскрыться ему. Сколько боли она хранила в себе и как нуждалась хоть в чьей-нибудь поддержке! А он был глух и слеп. И разве может он теперь надеяться на что-то большее, чем вынужденная дружба? Она снова закроется от него, как устрица в своей раковине, и он не сможет достать оттуда ту жемчужинку, которой так желает обладать.
Он уперся руками в подоконник и обреченно опустил голову. Зачем он вообще все это затеял? Зачем захотел с ней сдружиться? Нужно было сразу убедить ее в необратимости своего положения, может сейчас она бы уже смирилась, что никогда не вернется домой, и у них был бы шанс. А теперь все усилия, которые он приложит, чтобы заполучить ее, пойдут крахом, как только она узнает, что он не может вернуть ее домой. Никто не может! Он просто выиграл время, пытаясь вывести ее из того состояния, в котором она была в первые дни. Теперь он понимал, как было ей тяжело, и может быть без его ложной надежды, она бы и не захотела смириться. Вонючий слэк! Ну почему же все так сложно? И оставить все как было он не сможет, слишком много желаний она будит в нем и жить в надежде, что она его простит за его ложь, он тоже не сможет. Он должен ей все рассказать. Им придется поговорить, но он понимал в каких должно быть растрепанных чувствах сейчас находится Кристина и не хотел ее торопить. А еще, ей, наверное, очень плохо, пила она вчера много, а сорнет коварный напиток, он дарит удовольствие ночью, но отыгрывается наутро. Нужно передать ей лекарство.
Об этом он размышлял, приводя себя в порядок, никто не отменял текущих дел. А их скопилось немало, и не только в столице, но и в самом Приграничье, нужно все проверить, а до столицы он доберется завтра.
День прошел быстро, все было неплохо налажено и все проблемы решались легко и быстро. Он спешил на ужин, надеясь, что Кристина уже готова поговорить. Но когда она не явилась, не стал настаивать, ему самому хотелось отложить разговор. Он будет неприятный и ясно одно, как раньше уже ничего не будет.
Утром Кристина не пришла и на завтрак, и Рэм решил, что если она не придет еще и на ужин, то сам пойдет к ней. Больше тянуть было нельзя, мысли не давали ему покоя и мешали сосредоточиться. Сегодня он должен быть в столице, у него назначена аудиенция у короля и малый совет, где опять будет разбираться ситуация с нехваткой эмри, и что, в связи с этим, они должны делать. А вечером они поговорят.
В столичном замке как всегда было людно. По коридорам сновали слуги в парадных одеждах, куда-то спешили служащие и неспешно прогуливались дамы, в изысканных туалетах. В который раз подумав, что половину всех бездельников и бездельниц, пора бы уже выпроводить отсюда, только мешаются. Толку от них никакого. Хотя чего еще ожидать? Какой король, такой и двор. Их король хоть и был молод и полон сил, но интерес к государственным делам не спешил проявлять, свалив все дела на Совет и толпу различных советников. Сам больше был озабочен очередной своей избранницей, которых у него было уже такое число, что его распорядители уже с ног сбились, подыскивая тех, кто еще не побывал в его постели. Что двигало королем, Рэм не мог понять. И лишь иногда ему казалось, что тот чем-то озабочен и даже расстроен, это изредка проскакивало в его задумчивых взглядах, направленных в никуда. Тогда все его развлечения можно было бы оценивать, как способ, заглушить эти неразрешенные проблемы. Но таких проблем не было. Да, конечно, в целом они конечно были, но все решалось, и в дела в Ливосе шли хорошо. Народ не жаловался, все были сыты и довольны. Поэтому Рэму приходилось списывать поведение короля на юный возраст и природную распущенность, и конечно это не могло не волновать. Особенно тогда, когда ни одна из его бесконечных пассий так и не смогла родить ему наследника.