Я вернусь
Шрифт:
Поднимаясь к себе в комнату, она как могла вспоминала дорогу и очень надеялась, что опять не заблудится. Пришедшую мысль, осмотреть встречающиеся на пути комнаты, она встретила одобрительно и предварительно стуча, заходила везде, где было открыто. Она тщательно все осматривала и запоминала. Моральный аспект осмотра чужих комнат она решила оставить в стороне, посчитав, что в текущей ситуации не может себе позволить быть столь щепетильной к чужому личному пространству. А муки совести, если они еще останутся, она сможет унять потом, когда окажется дома, в безопасности. Сейчас же ей может пригодиться все, что угодно.
В основном ей
Две двери, на противоположных стенах, привлекли ее внимание. Несмело шагая, она наугад зашла в одну из них и обнаружила там гардеробную, с огромным выбором мужской одежды. Мельком осмотрев ее и поборов чувство брезгливости, она решила подобрать себе несколько вещей, пока не сможет объяснить арте Халлен, что ей нужно.
В результате, выходила она из комнаты с парой рубашек, черным широким поясом, жилетом и кафтаном. На всякий случай прихватила еще и пару брюк. Одежду выбирала, как ей казалось, самую простую и понадеялась, что хозяин комнаты будет не сильно расстроен пропажей этих нескольких вещей.
Довольная собой и нагруженная поклажей, она медленно продвигалась к себе в комнату. Как оказалось, время прошло незаметно и обед, который ей принесли в комнату уже остыл. Это факт ее особо не расстроил, так как съедобными оказались только лепешки. Решив, что пришло время заняться гардеробом, и привести себя в порядок Кристина открыла шкаф. Она обнаружила там еще несколько платьев, какие-то были скромнее голубого платья, а какие-то даже она не посмела бы никогда одеть, настолько они были открытыми и прозрачными. И никаких брюк или чего-то похожего на них. Зато порадовали ночные сорочки и нижнее белье. И хотя, оно все было весьма странное и непривычное, но его наличие уже радовало.
Забаррикадировав дверь комодом, она с наслаждением вымылась и постирала часть своей одежды. Одела рубашку, подвязав ее поясом, леггенсы и кроссовки. И в таком виде села сушить волосы и ждать арту Халлен, предварительно отперев дверь. Ей срочно нужно найти кухню и арта Халлен ей в этом поможет.
Долго ждать не пришлось. Вскоре она появилась в ее комнате с подносом в руках. Неодобрительно посмотрев на нетронутый обед, она поставила ужин на стол. Но когда она обернулась к Кристине, дружелюбная улыбка замерла у нее на губах. А затем начала очень медленно сползать с ее лица, сменяясь на открытый в удивлении рот. Кристина улыбнулась ей так дружелюбно, как только смогла, все-таки женщина старается, носит ей еду в комнату, одеть пытается.
Но, наверное, что-то было не так с ее улыбкой, потому что женщина, не сказав ни слова направилась к двери, прихватив с собой старый поднос. Кристина ждала именно этого момента и подскочив с кровати, как была с распущенными волосами, пошла за ней следом. Наверное, арта Халлен куда-то спешила, потому что шла она очень быстро, постоянно оглядываясь, и постепенно ускоряла шаг. Но Кристина не отставала, и с вежливой улыбкой, следовала за ней. Чуть ли не бегом они достигли кухонных помещений, и Кристина с облегчением выдохнула. Наконец-то! Теперь дело осталось за малым, определить, что здесь съедобно.
Два дня прошли в поисках и попытках приготовить себе хоть что-нибудь съедобное, не обращая при этом внимания на шарахающихся от нее слуг и яростных взглядов кухарки. Кристина отвечала ей не менее яростными взглядами, выбрасывая очередное несъедобное блюдо. Но успех был достигнут в виде каши, похожей на кукурузную, распробовано несколько приятных фруктов и ягод. Корнеплоды, напоминающие картофель и тыкву одновременно, в отварном виде тоже были очень даже ничего. Ограничившись этим набором продуктов и обнаруженной водой, Кристина старалась реже появляться на кухне, больно вид у кухарки был суровый, а огромный тесак в ее руках, добавлял стимула видеться как можно реже. Больше в комнату она никого не пускала и, забаррикадировавшись в ней, в тишине предавалась своим мыслям, в ожидании приезда хозяина этого дома.
Если дни проходили более или мене спокойно, то ночи для нее складывались в часы муки и боли. Воспоминания не давали уснуть и расслабиться, заставляя сердце замирать, а грудь щемить от боли. Вот они с сестрой, еще маленькими девочками, сидят под одеялом с фонариками и делятся друг с другом самыми важными тайнами. Вот они же, уже более взрослые, разыгрывают своих друзей, переодеваясь в друг друга. Они были так похожи, что даже родителям с трудом удавалось их различать. А они очень старались походить друг на друга, одинаковые прически, одинаковая одежда и жесты. Им нравилось, что они как отражения друг друга. У них не было секретов и тайн друг от друга. Такое восхитительное единение душ и доверие, знание того, что в мире есть человек, который поймет все, чтобы ты не рассказал ему, не осудит и поддержит.
Это было счастливое время, а потом что-то пошло не так, умер от рака папа. Их любимый папочка, который всегда был нарочито строг с ними, но в тоже время все они чувствовали его безграничную любовь и заботу. Благодаря ему Кристина полюбила борьбу, и с детства ходила с ним на тренировки. Спорт, хоть и не на профессиональном уровне, но очень плотно вошел в ее жизнь и доставлял истинное удовольствие. А сейчас она не могла сделать даже простейшей зарядки, не было сил, а самое грустное, что не было желания. Воспоминание о том, чем закончилась ее попытка вернуться к пробежкам, снова наполнило ее душу страхом.
Но страшнее всего были другие воспоминания. Они накрывали ее с головой, сверлили в груди огромную дыру, которая наполнялась чистой болью, заставляя ее стонать, а тело покрываться мелкими мурашками и холодом. Все предыдущие месяцы она старалась пережить их, слышала вокруг, что время лечит, но как назло время тянулось так медленно, и каждый день наполнялся жгучей агонией, которая не отпускала ни днем ни ночью.
И только мыслями о маме получалось отгонять от себя навязчивое желание уйти вслед за сестрой, найти ее там, сжать ее ладонь и быть с ней рядом. Часто к боли от потери, присоединялись чувства вины, злости и беспомощности. Если бы она тогда отговорила сестру ехать в этот клуб! Все было бы по-другому. Она была бы жива.