Я верю... (Ребенок, который верил)
Шрифт:
Прошло время завтрака, и мягкая погода позволила нам провести все время отдыха на дворе. Большая перемена пришла и ушла. Пол вокруг моих ног захлестнул прилив детей, приготовившихся слушать сказку.
— Банни, — сказала я автоматически, — я не хочу, чтобы ты сидел с…
И тут я почувствовала, как внутри у меня все оборвалось. Я быстро взглянула на Дисмей. Она ответила мне взглядом, совершенно спокойная и умиротворенная, улыбаясь все той же легкой улыбкой.
— А где Банни и Майкл? — небрежно спросила я, и мне в голову пришла безумная
— Дак они говорили мне, что пойдут на большую площадку, — фыркнул Ханнери. — Они всю дорогу там прятались.
— Во, во, — сказала Трееса. — Они ходили на большую площадку, но потом возвернулись. Они пошли к Старому Дому и съезжали с перилов. Нам не велят съезжать с перилов, — добродетельно добавила она.
— Может быть, они не слышали звонка, — предположила Донна. — Его бывает не слышно, когда играешь у Старого Дома.
Я посмотрела на Дисмей. Она тоже взглянула на меня. Ее маленький острый язычок быстро облизал улыбающиеся губы и исчез. Она судорожно сглотнула. Я неловко отвела взгляд в сторону.
— Ну что ж, тогда они опоздают на сказку, — сказала я. — И так как на этой неделе они опоздали дважды, им придется побыть в Углу Для Наказанных вдвое дольше того, на сколько они опоздают.
Я взглянула на часы, чтобы отметить время, и начала читать. Но я не слышала ни одного своего слова. Наверное, я, как обычно, пересказывала сказку, приспосабливая ее к уровню начального класса. Возможно, я опускала некоторые разделы, малоинтересные для моих детей, но мне трудно об этом судить. Я была вся поглощена попытками прогнать уже знакомое ощущение грозящего мне помешательства, подавить предчувствие, что нечто ужасное и невероятное стало правдой.
После того, как группа вернулась на свои места и погрузилась в работу, я спокойно подозвала к своему столу Дисмей.
— Где Майкл и Банни? — спросила я ее. Она вспыхнула и пожала своими тонкими плечиками.
— На площадке.
— Почему же они не пришли, когда прозвенел звонок?
— Они не могли услышать звонок.
Легкая улыбка приподняла уголки ее рта. Я содрогнулась.
— Почему же?
Дисмей смотрела на меня без всякого выражения. Потом она перевела взгляд на свой палец, которым водила взад и вперед по краю стола.
— Дисмей, — настаивала я, — почему они не могли слышать звонка?
— Потому что я превратила их, — ответила она, слегка вздернув подбородок. — Я превратила их в камни.
— Превратила? — тупо переспросила я. — В камни?
— Да, — ответила Дисмей. — Они нехорошие. Ужасно нехорошие. Я их превратила.
И она снова улыбнулась своей легкой улыбкой.
— Как тебе это удалось? — спросила я. — Что ты для этого сделала?
— Я научилась произносить магическое слово, — гордо сказала она. — Я могу правильно сказать его. Это то слово, которое вы нам читали. ПИРЗКХГЛ.
И она издала несколько вибрирующих и шипящих звуков, от которых у меня мороз пошел по коже.
— И оно подействовало? — не веря, воскликнула я.
— Ну конечно, — ответила она. — Вы ведь сами говорили, что оно должно действовать. Это же магическое слово. Вы читали о нем в книге. Мама научила меня, как надо произносить его. Она удивлялась, как это они могут помещать такие слова в книги для детей. Ну, теперь им все сходит с рук. Это слово не для детей. Но мама все же показала мне, как произносить его. Вот, смотрите!
Она подняла со стола машинку для сшивания бумаг.
— Стань крольчонком [1] — ПИРЗКХГЛ!
И, поставив машинку на стол и склонившись над ней, она быстро пробормотала слово.
На месте машинки появился крохотный серый крольчонок, пытливо тыкающийся носом в мой журнал!
— Стань тем, чем ты был раньше, — сказала Дисмей. — ПИРЗКХГЛ!
Крольчонок слегка вздрогнул… и машинка упала на бок. Я подняла ее — она казалась чуть теплой. Машинка выпала у меня из рук.
1
Выпускаемая в США машинка для сшивания бумаг своим силуэтом напоминает кролика, сидящего в обычной позе с прижатыми к спине ушами. — Прим. перев.
— Но… но, — я глубоко вздохнула. — Где мальчики, Дисмей? Тебе это известно?
— По-моему, да, — ответила она, чуть нахмурившись. — Кажется, я помню, где они.
— Пойди разыщи их, — сказала я. — Принеси их ко мне.
Она с минуту спокойно смотрела на меня, сжав зубы так, что у нее вздулись желваки. Потом она сказала:
— Хорошо, учительница.
Вот так я отправила ее — господи, помоги мне! И она вернулась — господи, помоги всем нам! Она вернулась и положила на угол стола три маленьких камня.
— Мне кажется, это они, — сказала она. — Какие-то два из них, во всяком случае. Я не помню точно, в какие я их превратила, так что я принесла один лишний.
Мы смотрели на камни.
— Они боятся, — проговорила она. — Я превратила их в БОЯЩИЕСЯ КАМНИ.
— Разве камни понимают? — спросила я. — Разве камни могут бояться?
Дисмей некоторое время размышляла над этим.
— Я не знаю.
Легкая улыбка вновь появилась на ее губах.
— Но если они могут — они боятся.
И вот они лежат здесь, на зеленом журнале, посреди моего расшатанного стола, на виду у переполненного класса — три камня, каждый размером с небольшой шарик — и два из них Майкл и Банни.
А время бежит быстро, ох как быстро! Я не могу произнести магическое слово. Никто не может произнести его, за исключением Дисмей и ее матери.
Конечно, я могла бы отнести их в канцелярию к мистеру Бисли и сказать:
— Вот здесь два моих мальчика. Помните их? Это те, которые все время дразнили маленькую девочку из моего класса. Она превратила их в камни, потому что они были плохими мальчиками. Что нам делать?