Я ви ги

Джейс Кэмерон

Нет, стойте! Я не готова уходить! Я была Королевой Скорби! Мадам Готхель говорила, что меня ждут великие дела. Да, ужасные, но великие! Кто украл мой шанс на такую жизнь?

Прошу тебя, Господи, если я должна умереть, не дай мне умереть плохой матерью! Дай мне сил вернуться, хоть на чуть-чуть. Позволь дать Белоснежке шанс жить, расти, увидеть свой первый рассвет, сделать первые шаги, произнести «мама» и «папа», пойти в школу, выучиться и показать свои таланты, вырасти ещё, полюбить, впервые поцеловаться, страдать от разбитого сердца, плакать,

страдать и вновь подниматься, как феникс из пепла. Прошу тебя, Господи, дай мне силы дать ей этот шанс. Мне не важно, если она окажется монстром. Мне не важно, если она убьёт своего отца и меня. Мне важно лишь то, что она будет пытаться не быть монстром. И если у неё не получится — ничего страшного. У многих из нас что-то не получается. Важен не результат, а сам процесс.

И в этом мраке, стучась в двери рая, я, наконец, что-то увидела. Это была женщина. На ней был жёлтый плащ и капюшоном, а в руке — коса.

— Ты действительно хочешь, чтобы она пришла в этот мир? — спросила женщина.

— Да, прошу вас. Вы можете мне помочь?

Меня не волновало, кто эта женщина. Я лишь надеялась, что она сможет меня спасти.

— Ты готова дать ей жизнь, даже если она убьёт тебя? — уточнила женщина.

— Да, — кивнула я, или мне так показалось. В этом мире грёз ни в чём нельзя было быть уверенной. — Прошу вас, дайте ей шанс.

И тут я внезапно заметила, что женщина беременна. Кто же она такая?

— Я тоже беременна, — произнесла женщина, положила руку на живот и улыбнулась. — Как и ты.

— Значит, вы знаете, что я чувствую, — воскликнула я. — Вы поможете мне выжить, пока я не рожу свою дочь?

— Моя дочь тоже в своём роде монстр, — продолжала женщина с самой очаровательной улыбкой, которую я когда-либо видела. — Она станет такой же, как я. Смертью.

— Так вы Смерть? — упав духом, спросила я. Значит, мои шансы равны нулю. Кого я обманывала? Я просила Смерть спасти меня от смерти.

— Я знаю, что вы должны меня сейчас убить, но всё, чего я прошу, это дать Белоснежке шанс жить. Убейте меня, но дайте ей жить, — предприняла я последнюю попытку.

— Я не могу тебя спасти, — произнесла Смерть, развернулась и пошла прочь.

— Подождите! — закричала я. — Куда вы уходите? Вы не оставите меня здесь одну!

— Я не могу спасти тебя, Королева Скорби, — сказал голос Смерти над моим плечом. — Ты уже сама себя спасла. Ты одна из самых сильных женщин, которых я когда-либо встречала.

И она исчезла.

Мне понадобилась целая минута, чтобы понять, что происходит, и тогда я услышала своё дыхание.

Ко мне медленно вновь возвращалась чувствительность. Я могла пошевелить руками и ногами, и даже могла расслышать, как рычат пантеры. Смерть была права. Я сама спасла себя, и меня это поразило.

А правда состояла в том, что, пока я находилась без сознания, на грани смерти, я не прекращала дышать. Моё тело и моя душа не прекращали дышать ни на минуту.

И даже более того: я родила Белоснежку.

Даже

учитывая всю боль, которую я переносила, её первый крик был таким же прекрасным, как луч солнца в победоносный день — в день, когда ты победил всех своих врагов и превозмог все сложности в жизни. Я смогла, смогла родить своё дитя.

— Всегда помни, — услышала я в голове голос Смерти. Как такое возможно? — Ты и твоя дочь либо будете жить вместе, либо умрёте вместе.

Я прижала к себе Белоснежку крепко-крепко, словно вокруг меня не был хаос; словно всё не было залито кровью и водой; словно я не устала до смерти; и словно пантеры не ломились в карету изо всех сил.

Одна из пантер схватила меня за край плаща и вытащила на снег. Я тряслась от холода. Но лишь крепче прижимала к себе свою дочь. Они кружили вокруг меня, а я понятия не имела, что делать. Я еле-еле дышала от усталости. Слова Смерти по-прежнему звучали в моих ушах: мы с моей дочерью либо будем жить вместе, либо умрём вместе.

И тут случилось нечто неожиданное. Пантеры начали подвывать и прижимать голову к земле, словно молясь на кого-то. И взгляд их был направлен на Белоснежку, словно они внезапно стали возносить ей молитву, преклоняясь из уважения.

У меня кружилась голова, я чуть не теряла сознание от боли, но испустила слабый смешок. Они боялись моей дочери. Я не могла поверить своим глазам. Неужели она настолько важна? Они так её боялись? Или любили? Я не знала ответа.

Всё, что я в тот момент знала, что вот-вот отключусь.

Внезапно одна из пантер подскочила ко мне. В отличие от остальных тварей, её глаза всё ещё горели красным огнём. Похоже, она сопротивлялась и не собиралась верить ни в какие правила и пророчества, в которые верили другие чёрные пантеры.

Она одним резким рывком пасти разорвала пуповину, связывающую меня с моей дочерью, и вырвала Белоснежку из моих слабеющих рук. Я слишком устала и не могла бороться, мои руки окоченели, поэтому я лишь беспомощно смотрела, как она уносит моего ребёнка в пасти, как кошки переносят своих котят.

Что я наделала? Почему я не смогла отбить своего ребёнка у пантер? Мысль о том, что я потеряла своё дитя и отдала его чёрным пантерам, вновь разогнала кровь по моим жилам, и я открыла глаза. Мою дочь нигде не было видно.

Но спустя мгновение я услышала звук выстрела за деревьями, а потом — направляющиеся ко мне шаги.

Я смотрела, как ко мне приближается Ангел, несущий на руках Белоснежку. Он спасся от пантер тогда, застрелил ещё одну сейчас и спас нашу дочь.

Ангел опустился рядом со мной на колени, поцеловал меня в лоб и положил Белоснежку мне на руки.

— Я же говорил, что наша дочь сегодня родится, — прошептал он.

***

Неделю спустя, уже в замке, я спросила Ангела: «Что теперь будет?» Мы знали, кем была наша дочь — и я не стану упоминать об этом в данном дневнике. Мне было интересно, какие последствия нас ожидают.