Я возвращаю долг
Шрифт:
Глава 17. Вэл Ньюман
У меня от гормонов уже крышу сносило. Да я осознанно и специально снял номер для двоих, я хочу Веру постоянно. В конце концов, я взрослый, нормальный мужик, которому противопоказано воздержание, тем более, когда рядом такая красивая и любимая женщина. Я чуть не набросился на нее, когда она из ванной выходила, хрупкая, нежная, естественная. Меня всего скрутило от вожделения.
Но не это послужило толчком, не от этого мозг отказался работать — ее взгляд, Вера меня хотела не меньше. Я не первый год живу, у меня было
Я видел безумное желание, которое плясало в ее взгляде. Она стояла в нескольких метрах от меня, зажав в руках фен, а сама глаз отвести не могла. В ней проснулась женская сущность, настоящая, требующая любви и ласки, желающая познать все грани удовольствия. А я смотрел на нее и пытался хоть немного контролировать себя, но выдержка летела к чертям — я умираю от голода, мне нужна моя женщина. Лишь холодные доводы рассудка твердят, что так нельзя поступать.
Отец Веры мне многое рассказал: теперь я знаю, как она стала женой Олега. Поэтому еще больше уверен, что этого козла надо проучить, а еще забрать Веру и ребят и показать им лучшую жизнь. Только из-за этого я сдержал себя, я просто обязан открыть ей другой мир, другую реальность.
В ванной специально задержался чуть больше, чем надо, давая ей время немного успокоиться. Нельзя пугать ее, нужно показать, что я не давлю на нее, не принуждаю ни к чему, а хочу, чтобы она сама решилась. Это важно, это нужно, иначе наши отношения превратятся в очередную пытку для Веры, а я этого не желаю.
Когда я выхожу, Вера уже готова. Боже, спасибо, что толкнул меня тогда купить это платье! Оно просто идеально сидит на Вере, подчеркивая ее хрупкую фигуру. В этом простом платье Вера напоминает мне Эльзу (прим.авт. героиня мультфильма «Холодное сердце») — прекрасная, завораживающе красивая, но с холодным сердцем, которое я обязательно отогрею.
— Вэл, — Вера обращается ко мне, но ее лица я не вижу, потому что она стоит у окна, — а нам обязательно идти в ресторан?
— Я забронировал нам столик, да и поесть нужно, — объясняю ей, не понимая, что она хочет.
— А может... — Вера поворачивается ко мне и заглядывает в глаза, — в «Макдональдс» и кино? Я больше семи лет там не была.
Меня сворачивает в дугу от ее невинной просьбы. Нет! Я вернусь из Москвы и найду этого ублюдка хотя бы для того, чтобы размазать его морду по асфальту. Ничтожество, он жену даже в кино сводить не мог.
— Пойдем, но фильм выбираешь ты, — говорю ей и подмигиваю.
Лицо Веры озаряет такая улыбка, что мне хочется зажмурить глаза от ее блеска. Вера срывается с места и по-детски подбегает ко мне, чтобы обнять. Через пару секунд она осознает, что сделала. Поднимает голову и смотрит на меня, но ее взгляд устремлен не в мои глаза — Вера смотрит на мои губы.
Ее радость, тепло, идущее от ее тела, немой призыв ломают мою выдержку, я набрасываюсь на губы Веры, совершенно забыв об обещании, данном ранее. Меня трясет от желания, поэтому я не контролирую свою страсть и буквально сминаю губы любимой женщины. А Вера... она отвечает мне с такой же страстью, и внутри у меня демоны пляшут ламбаду от радости, что я смог сломать
Вот только не время, не время... Не знаю, как, но я отрываюсь от ее губ, правда, выпустить из своих объятий не могу, на это пока не способен. С закрытыми глазами прижимаюсь лбом к ее лбу и тяжело дышу, пытаясь унять грохочущее внутри сердце.
— Так мы пойдем в кино? – бл**ь, я все готов отдать, лишь бы она сказала «нет».
— Я... не знаю, — голос Веры дрожит. — А ты не хочешь?
Распахиваю глаза и встречаюсь с затуманенной голубизной ее глаз. В них застыла тревога, почему она переживает?
— Хочу, — отвечаю ей почти в губы, потому что жажду поцеловать ее вновь.
— Тогда... пошли.
Вера чуть отстраняется от меня. И я почти рычу от досады, не надо было останавливаться... Нет, Вэл, ты все сделал правильно, — убеждаю я себя. Не торопись, потерпи.
Отворачиваюсь от Веры и быстро собираюсь. Мне хватает нескольких минут, чтобы привести себя в божеский вид. Пока я одеваюсь, она стоит у окна и смотрит на вечернюю Москву. Ее лицо светится от счастья и радости. Она мне ребенка напоминает, у которого исполнилась заветная мечта. Моя Вера, я подарю тебе сотни таких поездок, только борись, не сдавайся!
Что нужно человеку для счастья? Самое малое — мгновенье, но рядом с любимым человеком. А когда это мгновенье растягивается на часы, понимаешь — ты навсегда запишешь этот день в дневник своей памяти, потому что такое не забывается, а проживается вновь и вновь, напоминая о прекрасном.
С каждой новой минутой, с каждым новым действием моя Вера расцветает все больше и больше: она уже не мать троих детей, не женщина, прожившая тринадцать лет в браке с ужасным мужем, не человек, борющийся с серьезной болезнью — это молодая, полная энергии и сил женщина, жаждущая жить и любить вопреки всему. Вера все больше раскрывается для меня с другой стороны, напоминает мне ту девушку, которая играла с пацаном в мяч. Она кривляется, строит рожицы и подшучивает надо мной, словно выпустила из себя девчонку, которая слишком быстро стала взрослой, не успев дожить свое время в теле Веры.
Она до последнего не верит, что мы действительно едем в кино. Лишь у здания кинотеатра она понимает, что это реальность. И снова радуется, бросается на меня, но целует на этот раз в щеку. Я хочу большего, но для меня не это сейчас главное, а то, как раскрывается Вера, как уходят ее страхи, как она тянется к жизни. Только это важно сейчас. Меня не волнуют мои чувства, я живу эмоциями Веры, впитываю их, чтобы понять любимую.
У афиши мы стоим не больше полминуты. Вера почти мгновенно указывает на нашумевший мультфильм.
— Давай сходим на него? — просит она с мольбой во взгляде.
Мне от этого взгляда не отвечать хочется, а схватить ее в охапку и закрыть от всего мира, хочу стереть ее прошлое и написать новое.
— Конечно, — отвечаю, — я давно мультики не смотрел.
— А вот и нет, — в ее глазах зажигаются озорные огоньки, — кто вчера с ребятами Скуби Ду смотрел?
— Ну, это я краем глаза, — оправдываюсь, — и по телевизору!
— Но смотрел!
И смеется. А мне от ее улыбки на душе тепло становится — вот так, Вера, давай, сбрасывай свою раковину, возвращайся к жизни!