Я возвращаюсь за тобой
Шрифт:
Такой вариант не раз приходил ему в голову в последние годы. В любом случае это объясняет появление Джимми в Нью-Йорке, которое зафиксировала камера наблюдения.
Для поисков дочери Джимми следовало разбить Манхэттен на квадраты. Джесси сбежала из дома, теперь все ясно. До боли знакомый сюжет из жизни подростка, вступившего в конфликт с родителями.
Но почему Джесси пришла именно к нему? Почему слушала его диски, читала его настольные книги, вырезала статьи, в которых говорилось о нем? Какова в этом роль ее родителей?
Он сложил вещи в
Все еще потрясенный, он положил фотографию на приборную доску, завел двигатель и поехал по бетонному пандусу, выводившему на улицу. На снимок он смотрел больше, чем на дорогу. На заднем плане возле кривого дерева виднелись качели. Итану показалось, что он узнает место — это сад дома родителей Джимми в южном пригороде Бостона, где тот провел детство. Вот где это…
— Ааааааааааааааа!
Он дал по тормозам, выезжая на Саут-стрит. Слишком поздно — его машина ударила в заднее колесо велосипед курьера.
Б… Да что же это такое!
Он отстегнул ремень безопасности и выскочил из машины, чтобы помочь своей жертве, подростку, который уже и сам поднимался с тротуара.
— Как вы?
— Нормалек, папаша, без проблем! Я же не сахарный!
Ну вот, он и сам совершил наезд. Секунда невнимательности, и ты убийца. В этом городе все движется слишком быстро. Тут все против тебя: пешеходы, такси, автобусы, велосипедисты. Безжалостный город, предназначенный для воинов и бойцов, он требует бдительности каждую секунду.
— Вы уверены, что все нормально? — продолжал допытываться Итан.
— Да говорю же — нормалек. Я ж не хрустальное яичко!
Молодой курьер осмотрел свой велосипед. Итан протянул ему стодолларовую купюру.
— Послушайте, колесо, возможно, погнулось, возьмите, пожалуйста. И вот моя визитка, если возникнут какие-то осложнения.
Служащий взял купюру и вдруг воскликнул:
— Эй! Да вы что — тот тип из телевизора, ну этот, психоаналитик?
Итан не стал этого отрицать.
— Моя сестра вообще от вас фанатеет.
«Моя мать прочла все ваши книги». «Моя дочь считает ваши семинары просто прекрасными». «Моя секретарша коллекционирует ваши DVD». «Моя жена проводит каждый вечер с вами, ну, то есть с вашими книжками». Вот что ему обычно говорили мужчины. Можно подумать, что он пишет только для женщин…
— Офигеть, — снова сказал курьер, — а ведь я как раз к вам в офис! У меня для вас письмо.
Он порылся в сумке и протянул Итану конверт из плотной бумаги цвета миндаля, перевязанный лентой.
Приглашение на бракосочетание Селин…
— А у вас случайно нет с собой вашей книжки? — спросил подросток. — Если бы вы мне ее надписали для моей…
— Для вашей сестры, так?
— Да, ее зовут Триша.
В бардачке «Мазерати» Итан нашел экземпляр своей последней книги с подборкой газетных вырезок,
— А вот это письмо, — спросил он, показывая на приглашение, — кто вам его передал?
— Консьерж французского отеля на 44-й улице, между Пятой и…
— «Софитель»?
— Ну да.
Итан подписал книжку и попрощался с курьером.
Оставшись один, он встал на двойной линии и включил аварийку. Ему нужно было собраться с мыслями. Перед ним были фотография Джесси и уведомление о свадьбе Селин. Он взглянул на часы: скоро полдень. Если он сейчас поедет в Бостон, ему никак не вернуться на Манхэттен до 9 вечера. Придется выбирать: кого увидеть — Селин или Марису? Если у него действительно только один день, кому следует его посвятить? Конечно же, Селин. Он решил не думать об ужасном предчувствии насчет опасности, которую он представляет для нее, которое мучило его «накануне». Он подумает об этом потом, если у него будет это потом. Пока же у него только одна цель: увидеть ее еще раз. Он может найти ее в гостинице меньше чем через четверть часа. На этот раз он чувствовал, что готов снова любить.
Столько лет вдали от нее. Столько времени, потраченного на победы в сражениях, которые теперь казались ему иллюзорными. Он прошел мимо главного,но сейчас это главное всего на расстоянии вытянутой руки, и он решил никогда больше не бросаться такими вещами.
Он снова завел двигатель и взял курс на Мидтаун.
Когда жизнь предлагает второй шанс, надо быть идиотом, чтобы его проворонить.
Проблемой, однако, оставалась фотография. Золотистые волосы девочки и ее слишком светлые глаза, в которых не было ничего общего с глазами ни Марисы, ни Джимми. Оставались проблемы в жизни подростка, которым она стала, и ее психическая неустойчивость. Самый сложный возраст: между четырнадцатью и пятнадцатью годами…
Итан снова поднял стекло своей машины. Он внезапно почувствовал, что замерз. А потом вдруг понял, что по щекам у него текут слезы.
Тогда он включил навигатор и задал направление на Триборо-Бридж, чтобы ехать в Бостон.
До сих пор он пытался не говорить себе правды. Вчера он вообще не знал о существовании Джесси. Но, в сущности, разве он не разгадал этого с первой же секунды, с первого взгляда, которым они с ней обменялись?
Теперь все было ясно.
Джесси вовсе не дочь Джимми.
Это его дочь.
20
ДЖИММИ
Друг всем — ничей друг.
Пятнадцать лет назад
Меня зовут Джимми Кавалетти, мне 23 года.
Октябрь 1992 года, я иду по тротуару Тайм-сквер, вокруг крики, музыка и запахов хот-догов. Рядом со мной — Мариса, невеста Итана, моего лучшего друга, который идет за нами в нескольких метрах. Сегодня — день его рождения. Чтобы сделать ему сюрприз, Мариса пришла к концу рабочего дня к нам на работу, и мы приехали сюда из Бостона на нашем старом «Мустанге», выполненном по индивидуальному заказу.