Я все равно тебя найду
Шрифт:
– Весь этот бред ты озвучиваешь только потому, что он еще на тебе не женился, – заверила меня Соловейка. – Шубина, даже любимому сыну ты готовишь всего три раза в неделю – в понедельник, среду и пятницу. И пожалуйста, не думай, что какой-то там штамп в паспорте может как-то изменить тебя до неузнаваемости.
– Не знаю, – задумчиво отвечала я, ковыряясь в тарелке с пирожным. – Если он и правда решит на мне жениться, это будет просто чудо.
– Вот! Это именно то, о чем я и говорю. Почему ты считаешь чудом замужество с престарелым учителем истории из университета, который ездит на «Жигулях» и считает себя пупом земли?
– Оля, очнись! Мне двадцать пять лет, и единственный мужчина, которому я не безразлична, – он. У меня есть образование, прекрасный сын, чудесная подруга, с которой можно пойти хоть на край света…
– Спасибо, – ухмыльнулась Ольга.
– На здоровье. У меня есть шесть соток земли, на которых я могу выращивать цветную капусту и сельдерей. Единственное, чего мне не хватает, – это собственной семейной жизни. Да, я хочу, очень хочу иметь штамп в паспорте. Я хочу отвозить на дачу рассаду на Мишиных «Жигулях». Я буду счастлива что-то там стирать. И мне все равно, что он старше меня на семнадцать лет.
– Ты его любишь? – уточнила Соловейка.
– Да какая разница! – возмутилась я. – У нас общий сын, он – моя Большая Любовь. Пусть женится, я уверена, что я снова его полюблю. В этом проблем не будет. Я боюсь только, что он снова будет ходить, приносить вафельные тортики, рассказывать сказки, что увидел меня в толпе и полюбил, а потом развернется на сто восемьдесят градусов и скажет, что я его не так поняла.
– То есть ты не уверена в серьезности его намерений? – подытожила Ольга.
– Именно. Не уверена просто ни на секунду!
– Ну, это не такая большая проблема. Раз ты все-таки хочешь, чтобы этот старый козел на тебе женился, то уж как это организовать, мы придумаем.
– Знаешь, если он женится – я отказываюсь считать его старым козлом, – обиделась я.
– Вот когда женится, тогда я пожму его честную мужскую руку, – усмехнулась Оля. – Слушай, чего ты насилуешь пирожное! Отдай его мне, если оно тебе ни к чему.
– Да бери, конечно. – Я кивнула и подвинула к ней размазанный по тарелке чизкейк.
Мы принялись разрабатывать стратегический план и решили, что я ни за какие коврижки не должна снова отдавать свое девичье тело в лапы моего сердцееда. По крайней мере, до того момента, пока в ЗАГС хотя бы не ляжет наше с ним заявление.
– И ты должна уточнить, действительно ли он развелся с женой, или же это сказки, – напомнила мне Ольга.
– Как?! – запаниковала я. – Что, выкрасть у него паспорт?
– Думаю, в вашей ситуации будет вполне уместным спросить это напрямую.
– Это же позор!
– Ну и что, – уперлась Олька. – Сделаешь, как миленькая.
– Как большая. Что еще?
– Еще?
Еще она решила, что видеться нам следует почаще, но только в присутствии сына. И что я должна всячески поощрять попытки Михаила Артуровича создать для мальчика полноценную семью.
– Помни! Сын – твой главный козырь, раз уж так получилось. Все ж таки он именно из-за него к тебе вернулся. Всякая там любовь-морковь вторична, я уверена.
– Добрая ты! – надулась было я, но Ольга была права. Я понимала, что мужчины в целом, и Миша в частности, крайне эгоистичны. И женщин воспринимают как источник удовольствий и определенных возможностей. Например, возможностей продлить свой род. Таким образом, ценность женщины, к которой уже приложен симпатичный, здоровый и как две капли воды похожий на тебя наследник рода, – ценность такой женщины (особенно если учесть, что она младше тебя на семнадцать лет) возрастает многократно.
Именно на это я и делала упор всю следующую неделю. Михаил дважды заезжал за мной на работу, чтобы мы вместе могли забрать Тему из садика. Он даже поприсутствовал на родительском собрании, где гордо «якал» на перекличке после имени Тема Шубин, а потом с чувством исполненного долга внес в кассу (то есть в карман родительского комитета) тысячу рублей на подарок и Деда Мороза.
– А почему в октябре? – единственно поинтересовался он.
– Ну, во-первых, уже практически ноябрь. А во-вторых, это вы такой хороший отец и сразу сдали деньги, а многие будут уклоняться до самого декабря.
– А, ну тогда да, – удовлетворенно согласился он, смакуя фразу о том, что он – хороший отец.
В конце всей этой карамельной недели я аккуратно спросила, действительно ли он РАЗВЕЛСЯ с женой или они пока просто разошлись. Михаил Артурович внимательно посмотрел на меня, а потом принес с собой свидетельство о расторжении брака. Оно, правда, было датировано еще мартом, то есть развелся он задолго до того, как, по его же рассказу, обознался по поводу меня на проспекте Мира. Но, помятуя о великой брачной цели, я не стала заострять внимание на деталях. Главное – развод не был мифом, не был сказкой, рассказанной для усыпления моей бдительности.
– Скажи, ты перестала на меня обижаться? – спросил Миша, когда в следующую субботу мы повели Артема в игровой клуб. Такие комнаты для игр сейчас можно встретить практически в любом крупном торговом центре. За умеренную плату детишек развлекают молодые симпатичные аниматоры, а родители в это время имеют возможность спокойно походить по магазинам. Мы с Мишей по магазинам не ходили, но время это провели с пользой, сидя в маленьком арт-кафе и выясняя то, что еще не было выяснено.
– Еще не знаю, – на всякий случай ответила я. – Прошло слишком мало времени. Я не совсем решила, как ко всему этому относиться.
– Относись к этому как к еще одному шансу. Мы можем многое изменить.
Миша явно переходил в наступление. Я задрожала. Только бы не спугнуть. Ради сегодняшнего дня я даже изменила себе и накрасила губы, ресницы и ногти. Настоящая боевая раскраска. Плюс обтягивающие джинсы, придающие хоть какую-то стройность моим бедрам, и бордовая блузка с большим декольте, выигрышно подчеркивающим мою грудь. Очень выигрышно, если судить об этом по направлению Мишиного взгляда. Как ни старался он смотреть в мои чистые голубые глаза, а все время скатывался к вырезу на блузке. Что и требовалось доказать.