Я всей душою с вами, львы !
Шрифт:
В предыдущей книге я рассказал о наших первых приключениях, о том, как мы вместе охотились, играли и отдыхали, как львы подрастали, двигаясь навстречу полной свободе, независимости и сознанию владычества над занимаемой ими территорией.
Ощущая себя полноправным членом львиного прайда, я обладал уникальной, ни с чем не сравнимой возможностью наблюдать жизнь среди дикой природы глазами львов. Сначала я выступал в роли их защитника. Но настал день, и пришел их черед спасать мне жизнь - когда напавший на меня леопард уже изготовился сделать последний прыжок, Фьюрейя, преградив зверю путь, атаковала его. А там уже - с помощью братца и сестрички - добила врага.
Книга "Последние
Но я не могу не написать о наших с Джулией героических усилиях, направленных на защиту львов и вообще всей фауны Тули - земель, принадлежащих частным лицам, на стыке Ботсваны, Зимбабве и Южно-Африканской Республики. Нашим усилиям противостояли суровые условия жизни среди дикой природы, браконьерство, недостаток средств и сознательное противодействие. Время сказалось на наших отношениях с Джулией, что, в свою очередь, явилось новой преградой в работе. В результате борьбы очень часто побеждала смерть; мы пережили смерть человека, смерть львов, подозрения в убийстве, страх за нашу собственную жизнь... В итоге я в одиночку веду борьбу за свободу тех, кому посвятил себя целиком, - за свободу львов и, в частности, самой дорогой для меня львицы...
Я всей душою с вами, львы!
Идет грядущее неслышною стопой,
а настоящее летит стрелой,
а прошлое - я убедился в том
осталось за недвижной мглой.
Я всей душой был с вами, львы,
но боль безвременных утрат,
мне предназначенных судьбой,
застила взгляд.
Она туманной пеленой колышется,
писать мешая,
но вдруг, рассказ свой завершая,
почувствую, что взор свободен мой,
и вот тогда, очистившись душой,
я снова буду с вами, львы!
Написано 19 октября 1994 г. во имя будущего.
Гарет Паттерсон
ПРОЛОГ
Четверо мужчин, держа оружие наготове, затаились - они ждали появления льва. Осел, которого они подстрелили накануне для приманки, грузно свисал теперь с соседнего дерева, прикованный цепью так, чтобы его невозможно было утащить. Прежде чем приволочь его сюда на буксире за машиной, мужчины вспороли ему брюхо, чтобы вытекающий желудочный сок приманил хищника к тому месту, где они сидели в засаде.
Ветер далеко разносил запах рубца, и вот уже у дерева собрались шакалы, то подскакивая близко, то отпрыгивая назад; при виде лакомства, что висело у них над головами, их глаза блестели: еще бы, тут хватит на целый пир! Мужчины же по-прежнему скрывались в кустах и оттуда периодически включали звукозапись, которая должна была приманить льва, - визги и хрипы пирующих гиен и шакалов.
А в двух километрах, под большим пастушьим деревом, отдыхал молодой самец. Но отдых его был тревожен - ведь он, Батиан, ступил на новую, неведомую ему землю, оставив на севере свой родной дом - равнины Тули. Всего несколько дней назад он пересек сухое русло пограничной с Южной Африкой реки, чтобы догнать группу львиц. Эти львицы, заслышав как-то ночью манящие звуки пиршества, поспешили туда, откуда они доносились. Батиан двинулся за ними по запаху. Одной из львиц, за которыми он хотел поухаживать, уже не было
Отдыхая, лев неожиданно поднял голову, и пиршественные звуки тут же долетели до него. Он быстро сел и устремил янтарные глаза в небеса, ища стервятников, - ведь над тем местом, где есть чем поживиться, непременно кружат стервятники. Но странно: звуки есть, а стервятников почему-то нет! Мог ли он знать, что его ожидает!
Батиан встал, потряс головой, чтобы избавиться от надоедливых мошек, и медленно направился туда, где визжали и хохотали гиены.
Моего льва легко было отличить от его одногодков: у него от хвоста остался только обрубок. Это увечье, как и другие - уже давно зажившие - раны, он получил в жестокой схватке с двумя самцами. Тогда он чуть не погиб, и я три дня и три ночи выхаживал его, не отлучаясь ни на минуту. Ветеринар сделал операцию на покалеченном хвосте, и потребовалось несколько недель, да еще мужество его львиного духа, чтобы он выздоровел.
Батиан все шагал, а солнце спускалось все ниже и ниже за высокий хребет известняковых гор на западе. Тут до него долетел острый запах желудочного сока, и ноздри сами собой раздулись. Он вышел на ту самую дорожку, по которой проехала машина, волочившая за собой тушу осла. Батиан опустил голову, определил, в каком направлении уехала приманка, - и двинулся по следу.
Пройдя некоторое расстояние, он внезапно почувствовал, что запах усилился. Батиан остановился и огляделся. Увидев впереди лужайку, он двинулся туда, влекомый запахом. Снова остановившись, он заметил тушу осла, свисавшую с дерева. Поблизости он также увидел машину. На душе у него сделалось тревожно: ведь где машины, там и люди, а где люди, там жди неприятностей. Хотя он был взлелеян людьми - Джорджем Адамсоном и его помощниками - и подготовлен к жизни в дикой природе мной, теперь он был самым настоящим свободным львом. Он, как и его сестры, добился независимости и доверял себе, полагаясь только на обостренные инстинкт и ум, свойственный львиному племени.
Батиан осторожно подкрался к приманке. Он был голоден. Потом, услышав неестественные звуки, оглянулся. Что это было - приглушенные голоса людей или клацанье заряжаемых ружей? Мне этого никогда не узнать. Батиан взглянул туда, где притаились его враги, и прянул в сторону - возможно, запах человека долетел до его ноздрей.
Тут один из притаившихся в засаде прицелился и выстрелил в упор. Несколько секунд спустя другой вскинул ружье и всадил второй заряд в простреленную голову. "Подонки!" - это слово сверлит мне мозг, когда я пишу эти строки. Теми четырьмя, что подготовили приманку, устроили засаду и казнили моего льва, были владелец частного хозяйства по разведению дичи, его управляющий, профессиональный охотник и клиент-американец. Хотя это так и осталось недоказанным, вполне возможно, что Батиана убили из-за денег. Отсюда участие охотника-профессионала и его клиента-американца. На следующий день владельцу фермы и управляющему было предъявлено обвинение в незаконном отстреле льва.
После смерти Батиана нашу с Джулией жизнь заволокла зловещая черная мгла, и все же в течение многих месяцев мы еще продолжали борьбу за защиту львов Тули и самих этих земель.
Когда три года спустя после гибели Батиана я собирался засесть за эту книгу, до меня долетело известие, что на той же самой ферме был подстрелен еще один молодой лев - еще одного красавца выследили и убили... Эта смерть напомнила о минувшем, всколыхнула горькие воспоминания, и во мне с новой силой вскипел гнев. Я понял, что обязан рассказать о жизни львов Адамсона после гибели Батиана. Во имя львов. Во имя дикой природы.