Я выбираю тебя
Шрифт:
– Я тебе напомню твои слова в первый же раз, как ты набросишься на меня за ошибку в отчетности. Но, Джесси, ты правда нехорошо выглядишь. Ты просто обязана уехать на несколько дней отдохнуть.
– Со мной все в порядке, – но, зная, что он опять готов спорить, Джессика пообещала:
– Я подумаю.
– Хорошо. А мне надо идти. Я обещал Майклу сегодня открыть магазин. – Дэвид клюнул ее в щеку. – Извини, если я наговорил лишнего, – и, поколебавшись, добавил, пожав плечами:
– Мы все обречены идти своим путем.
– Да, – тихо ответила Джессика, провожая его взглядом. – Да, именно так, Дэвид.., и если тебе или Майклу нужны деньги…
– Неужели мы получим прибавку? – ухмыльнулся он и повернул ручку двери.
Выжав из себя улыбку, Джессика снова взялась за гребень.
– Посмотрим, когда я выйду на работу.
– Так поспеши, – и Дэвид вышел. Джессика посмотрела на закрывшуюся дверь, потом на гребень и, внезапно озлясь, швырнула его в угол. Вот что она делает. Она пыталась нажать на него в надежде заставить сознаться, чтобы наконец положить этому делу конец. Она тщательно всматривалась в его лицо, пытаясь отыскать признаки чувства вины. И то же самое она, несомненно, проделает с Майклом. Вот, значит, как мало она им доверяет. И Джессика ужаснулась.
Почти упав на туалетный пуф, она стала пристально себя рассматривать в зеркале. Это нехорошо. Она вконец запуталась. Устраивает какие-то шпионские игры. Следит за своими близкими, выискивает признаки вины. Более того, она хочет, чтобы они оказались виноваты. Тогда можно перестать ждать и расстаться со страхом.
Она вновь посмотрела на свое отражение долгим, недовольным взглядом. Волосы мокрые, торчат во все стороны вокруг неестественно бледного лица. Бледность только сильнее подчеркивает круги под глазами. Вид у нее изнуренный, почти смертельно усталый. Надо исправить положение подручными средствами. Выпрямившись, Джессика стала запудривать синяки под глазами. Если можно создать иллюзию здоровья и красоты, она постарается.
Когда зазвонил телефон, она резко вскочила, опрокинув с туалета на пол фарфоровую вазочку, и теперь беспомощно смотрела на мельчайшие осколки, которые склеить уже невозможно.
Телефон прозвонил и внизу. Трубку взяла Бетси, как раз в тот момент, когда Слейд уже спустился по лестнице.
– Да, он здесь. Могу я спросить, кто звонит? – и кинула на Слейда негодующий взгляд, подавая ему трубку.
– Это миссис Слейдермен, – сказала она, поджав губы.
Слейд нахмурился:
– Мать? – Бетси фыркнула и ушла. – Зачем ты мне звонишь? Ты же знаешь, я здесь на работе. Что-нибудь случилось? – раздражение уступило место тревоге. – Дженис в порядке?
– Все хорошо, и с Дженис тоже, – вставила мать, – а ты как?
Раздражение вернулось.
– Мать, ну ты же знаешь, что не должна звонить, если нет необходимости. Если что неладно с сантехникой, то надо вызвать управляющего.
– Ну это я и сама могу сообразить, – ответила миссис Слейдермен странным тоном.
– Послушай, я буду дома через пару дней. Отложим все до моего возвращения.
– Хорошо, – ответила она кротко, – но ты мне сказал, чтобы я сразу же известила тебя, если позвонит литературный агент. Впрочем, поговорим об этом, когда вернешься. До свидания, Слейд.
– Подожди, – и, нетерпеливо вздохнув, он переложил трубку в другую руку. – Вовсе ни к чему звонить, чтобы сообщить об очередном отказе.
– Да, конечно, но я подумала, что, может, стоит сообщить, если что-то примут.
Он хотел ответить и осекся. Ах, надежды, они плохи тем, что всегда сменяются разочарованием.
– Ты хочешь сказать, что «Миррор» приняла рассказ?
– Да, агент и об этом что-то говорил, – и выжидательно замолчала.
Слейд уже готов был заорать в трубку, но она продолжила нарочито равнодушно:
– Он больше всего радовался, что продал роман.
Кровь бросилась ему в голову и застучала в ушах.
– Чей роман?
– Да твой, дурачок, – засмеялась мать. – Роман «Второй шанс» Джеймса Слейдермена вскоре будет напечатан издательством «Фулбрайт энд компани».
Чувства его смешались. Слейд прислонился лбом к трубке и закрыл глаза. Всю свою жизнь он ждал этого, единственного, неповторимого момента, а теперь оказался к нему не готов. Он попытался заговорить, но горло сдавило. С трудом откашлявшись, он все-таки спросил:
– Ты уверена?
– Уверена ли я? – пробормотала мать. – Слейд, ты считаешь, что я плохо понимаю по-английски? Так вот, я вполне способна понять даже слишком много воображающего о себе литературного агента. Он сказал, что заключает с издательством договор и позвонит, чтобы обговорить все подробно. Права на экранизацию, на телесериал и гонорары, конечно, – добавила она в ответ на молчание Слейда, – это ты должен решать сам. – Если ты не согласен на аванс в пятьдесят тысяч долларов, – она помолчала, и он услышал терпеливый материнский вздох. – Ты всегда был хладнокровен, Слейд, но это уже просто смешно. Неужели тебе нечего сказать, когда ты наконец достиг того, чего всегда желал?
"Да, всегда желал, – подумал Слейд тупо. – И она, конечно, знала об этом». Как он мог обманываться и думать, что умело скрыл от нее свои надежды? Он еще не осознавал, что получит и деньги. Главное здесь было магическое слово «опубликуют».
– Я не могу сейчас ни о чем думать, – сказал он наконец.
– Ну, когда сможешь, привези им тот роман, над которым сейчас работаешь. Они хотят посмотреть. Сдается, они решили, что поймали за хвост тигра. Слейд.., я вот думаю, говорила ли я тебе так часто, как следовало, что горжусь тобой?
– Да, – и он протяжно вздохнул. – Да, говорила. Спасибо.
Ему приятно было слышать ее добрый смешок.
– Ладно, милый, прибереги свои слова для новых рассказов и романов. Мне теперь надо сделать несколько сотен телефонных звонков. Люблю похвастаться. Поздравляю.
– Спасибо, – сказал он и, спохватившись, добавил:
– Мам…
– Да.
– Купи себе новое пианино. Она рассмеялась:
– До свидания, Слейд.
Он почти целую минуту слушал звонки отбоя.
– Извините, мистер Слейдермен. Вы будете сейчас завтракать?