Я выбрала не того мужчину...
Шрифт:
Я лечила одного пациента, типичного «подкаблучника», полностью подчинявшегося вначале своей деспотичной матери, а потом не менее деспотичной жене, тихого, интеллигентного человека, который дома и слова не мог сказать поперек. Назовем его Виктором.
Утаивая от жены деньги и экономя на всем, он копил нужную сумму, а потом шел к проститутке (она его постоянно обслуживала много лет) и с остервенением хлестал её собственным ремнем. В первые годы Виктор хлестал её не очень сильно, но как-то «вошел в раж» и ударил её наотмашь так, что пряжка ремня рассекла ей кожу. Проститутка потребовала двойную плату, и в следующий раз клиент принес ей недостающие деньги и сразу же заплатил «двойную
Виктор ограничивался только садистическими действиями, сексуальных контактов между ними не было. Платил клиент щедро, и проститутка терпела, хотя вся её спина после «сеанса» была исполосована. Часто приходить он не мог, так как нужную сумму собирал долго, но уходил от нее, расправив плечи. Но придя домой и встретив грозный взгляд жены, Виктор опять съеживался и втягивал голову в плечи.
Ночами он мучился и винил себя. Ему казалось, что именно из-за чувства вины он так боялся своей жены. Много раз Виктор давал себе зарок, что больше это никогда не повторится. Иногда, внезапно решившись, тратил скопленную сумму на подарок жене (считал, что таким образом заглаживает свою вину перед ней), но вместо благодарности супруга устраивала ему допрос, где он взял деньги. Отчаявшись бороться со своим влечением, Виктор обратился за помощью.
— Доктор, мой муж садист! В сексуальной жизни он ведет себя просто бесчеловечно!
— В чем это выражается?
— Недавно мы с ним занимались любовью и в этот момент раздался звонок в дверь…
— Неужели он бросил вас в такой момент и пошел открывать?
— Хуже, доктор… Он потащил меня с собой!
Анекдот
Человек, которого все считают блюстителем нравственности, придерживающийся ханжеских взглядов на границы дозволенного сексуального поведения, тоже может обладать скрытыми садистскими тенденцими.
52-летний Анатолий, рьяный поборник морали, как оказалось, читал в подлиннике книги маркиза де Сада. Его знания языка было недостаточно, но он перевел книги со словарем, перепечатал собственный перевод на пишущей машинке в единственном экземпляре, сам нарисовал весьма откровенные иллюстрации, которые свидетельствовали о его болезненном воображении, а на нормального человека производили отталкивающее впечатление. К счастью, Анатолий не практиковал садизм в реальной жизни, чтения и «живописи» ему было достаточно.
Его жена Тамара, с которой он не имел интимных отношений уже более пяти лет, совершенно случайно обнаружила одну из его кустарно изготовленных книг, тщательно запрятанную под диванными подушками, обернутую в обложку с невинной надписью «Квартальный отчет» и уложенную в папку с завязанными тесемками. Она пришла в ужас от картинок, где не только цинично изображался половой акт в самых невероятных позах (Анатолий пошел дальше маркиза де Сада — у него фигурировал не только анальный и гомосексуальный секс, но и секс с животными), или половые органы крупным планом, но и кровь лилась рекой или изображались садистические акты, вплоть до совокупления с изуродованным трупом или с отрезанными половыми органами.
На следующий день Тамара прибежала ко мне, принесла эту книгу и сказала: «Доктор, мне теперь страшно находиться с мужем под одной крышей, я боюсь за дочь».
Обладая определенными художественными способностями, Анатолий изобразил на этих картинках свою жену и дочь. Сходство было несомненно.
Они женыты 23 года, и Тамара даже не подозревала, что муж столь кровожаден и так её ненавидит. Она полагала, что у них неплохие психологические отношения. Тамара младше его на 9 лет, ей в то время было 43 года. Она, как говорится, женщина в полном соку, и была бы не против продолжения сексуальных
За последние годы он сильно изменился по характеру, но не по отношению к ней, а преимущественно к молодым коллегам и подчиненным. Анатолий осуждал девушек за мини-юбки и открытые блузки (как та лисица из басни Крылова, для которой зелен виноград), а молодых людей за адюльтер и безнравственность. Он стал выступать на собраниях с гневными обличительными речами в адрес неверных супругов или разведенных коллег. Анатолий был инициатором тщательного рабора любой анонимки (в те времена они были популярны и могли серьезно попортить человеку карьеру), и при нем анонимщики разгулялись вовсю. В общем, портил жизнь своим молодым подчиненным как мог.
Тамара не раз уговаривала его не волноваться, когда муж приходил с очередного партсобрания, пыхтя от возмущения, и потом у него повышалось давление. Она успокаивала его, но не связывала непримиримость мужа с утратой потенции. Ей казалось, что муж просто стареет, и как многие пожилые люди, брюзжит по мелочам.
Она никогда не изменяла ему и не собиралась изменять. Бедная женщина недоумевала, почему муж изобразил её на своих картинках совокупляющейся с другими мужчинами — то с отрезанной головой, которую она же сама держит в руках, то с отрезанными гениталиями. Партнеры жены имели устрашающий, гориллоподобный вид, с яростно перекошенной физиономией и в чем-то были похожи друг на друга. Сами гориллоподобные мужчины тоже изображались расчлененными или занимающимися оральным сексом с животными или друг с другом (кстати, сам Анатолий ни разу не фигурировал на этих картинках).
Тамаре удалось уговорить мужа прийти ко мне на консультацию только под угрозой развода и разоблачения на работе.
Когда Анатолий впервые вошел в мой кабинет, — я была удивлена. По рассказам его жены я ожидала увидеть желчного пожилого мужчину, страдающего от своих комплексов и сексуальной неудовлетворенности, а увидела номенклатурного работника довольно высокого ранга, с типичным обликом, выражением лица и манерой поведения. Едва переступив порог, он приказным тоном объявил, что мы не будем обсуждать ни его «книгу», ни тему секса, а будем говорить только о том, как ему восстановить отношения с женой, которая его явно избегает, не остается с ним наедине и перебралась из их спальни в другую комнату. Я пообещала, что мы не затронем тем, на которые ему не хочется говорить, но не потому, что испугалась «большого начальника» — в то время таких высокопоставленных пациентов у меня было немало, — а потому что иное отношение не способствовало бы психологическому контакту.
Первое время Анатолий на приеме вел себя так, как привык общаться с секретаршей и подчиненными. Но грош мне цена как психиатру, если я не сумею устновить контакт с пациентом.
Честно признаюсь, я не испытываю симпатии к представителям номенклатуры, как бывшей, так и нынешней. Мне антипатичны их самодовольный вид людей, облеченных властью, уверенность в своей избранности и своих исключительных способностях, якобы благодаря которым им удалось добраться до номенклатурных высот (уж я-то знаю, какими именно способностями они их достигают), пренебрежительное отношение ко всем, кто не входит в круг «избранных», попытки руководить мной и лечением, даже если этот ответственный работник лечится от алкоголизма, и многое другое. Но когда человек сидит в моем кабинете по другую сторону стола, я оставляю свои симпатии и антипатии дома. В моем кабинете они просто пациенты, независимо от их социального положения.