Я заберу тебя себе
Шрифт:
– Если я прикажу, то он тебя ещё и закопает, в ближайшем лесочке, – очень тихо говорю в микрофон.
Новый взрыв смеха почти оглушает меня, отдёргиваю телефон от уха, сжимаю зубы до скрежета, лучше бы я обратился к Нику, думаю про себя, направляюсь на выход из палаты. Кинул взгляд на Анюту, малышка уснула сразу после капельницы, а вот я никак не могу успокоиться, злость на медсестру всё ещё кипит во мне.
Вышел в коридор, плотно прикрыл за собой дверь палаты. Встал рядом с ней, спиной облокотился на стену.
– Друг… Т-ты ещё здесь? – донеслось из динамика похрюкивание парня.
–
На той стороне образовалась тишина, следом покашливание, и несколько глубоких вздохов, кажется, Тоха брал себя в руки.
– Конечно сделаю, без проблем, – голос стал более-менее серьёзным, сразу бы так!
– Мне нужно доставить всё необходимое уже сегодня, – предупреждаю друга.
– А пижамку в клеточку, или в полосочку?
– В горошек б..дь! – ору на весь коридор, довёл!
В динамике снова слышится хохот. Сука! Лучше бы Брониславу приказал купить эту чёртову пижаму. А во всем виновата малышка, что крепко спит сейчас в палате. Надо же такое придумать?! Сама же трясётся, как осиновый листочек при виде врачей, и тут же ставит мне условие моего ночного нахождения вместе с ней в палате!
«– Я согласна на твою ночёвку здесь, только при одном условии! Ты будешь спать в пижаме! В штанах, и кофте с длинным рукавом!». Вот такое вот условие поставила малышка. Во избежание подколов от Бронислава, обратился к Тохе, и сразу об этом пожалел! Друг оказался хуже моего безопасника.
– Ч-через час подвезу, – продолжая дико хохотать, произнёс друг и отключился.
Вот гадство! Открыл дверь, зашёл обратно в палату, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Кровать в vip палате большая, на ней легко поместятся три человека, а нам на двоих и вовсе за глаза. Аккуратно, чтобы не разбудить девушку, прилёг рядом, стал рассматривать её личико.
Пушистые ресницы подрагивают во сне, под глазами болезненные тёмные круги, само лицо бледное, а вот щёки отдают румянцем. Протянул руку, положил ладонь на её маленький лобик. Его кожа опалила мою ладонь. Резко оторвал руку, приподнялся с постели, на столе взял электронный термометр, вернулся обратно на кровать.
– Анют, маленькая, давай измеряем температуру, – тихонько стал будить девушку.
В ответ получил неразборчивое бормотание.
– Аня? – громче позвал малышку.
– Ммм? – сонно отозвалась голубоглазка.
– Нужно измерить температуру, ты очень горячая, – произнеся последнее слово, подумал, как двояко оно звучит.
Пах свело судорогой, чуть пополам не согнулся.
– Хочу, – доносится от малышки, а я замираю, сглатываю слюну, которой наполнился мой рот, – пить, – продолжает свою речь, опуская меня с небес на землю.
Чёрт! Чёрт! Чёрт! Как? Как мне выдержать, когда мой мозг активно рисует позы из Камасутры, с участием Анюты.
– Сейчас маленькая, – беру себя в руки.
Снова встаю с постели, беру со стола бутылочку воды, возвращаюсь обратно.
– Давай я тебе помогу, – говорю девушки, а руки уже приподнимают её голову за затылок.
Подношу горлышко бутылки к её алым губам, Анюта приоткрывает их, прислонившись к пластмассе. Вода из бутылки попадает в её ротик, малышка делает
– Ещё, – говорит Анюта, возвращая меня в реальность.
Стискиваю зубы, снова подношу к её губам горлышко бутылки, стараюсь смотреть её в глаза, боюсь опустить взгляд, ещё одного такого пируэта я не вынесу, могу сорваться и наброситься голодным зверем на мою больную Анюту.
– Спасибо, – шепчет голубоглазка, откидывает голову на подушку.
– Давай измерим температуру, – говорю, и протягиваю её термометр.
Как только девушка ставит градусник, встаю с постели, направляюсь на пост к медсестре. Я уже понял, что у Анюты высокая температура, без жаропонижающих не обойтись. Чёрт! Прикрываю руками своё возбуждение, подхожу к посту. Говорю, что у Ани поднялась температура, и ей необходимо лекарство. Женщина лет пятидесяти кивает головой, что-то записывает.
– Готовьте девушку к уколу, я подойду через пару минут, – говорит женщина.
– Как готовить? – спрашиваю без всяких мыслей.
– Попочку оголяйте и ждите меня, – улыбается женщина.
Мой громкий и протяжный стон разносится по всему коридору.
Иду обратно в палату, в голове гулом повторяются слова медсестры «– Попочку оголяйте и ждите меня».
– Рррр, – вырывается из горла, – где я б..ть так нагрешил? Сука! Я же сорвусь! – говорю в голос, подходя к палате.
Рывком распахиваю дверь, делаю шаг через порог, застываю. Анюта лежит с закрытыми глазами. Розовые щёки и губы сильно выделяются на фоне бледного лица. Скольжу взглядом по её телу. Грудь, что прикрыта тонким пледом, тяжело поднимается и опускается, её руки находятся на её животе. Сглатываю тягучую слюну, опускаю голову вниз. «Лежать!» мысленно кричу на стоящий колом детородный орган.
Не слушается! Он живет отдельной жизнью рядом с голубоглазкой. Хочется завыть в голос.
– Тим, – тихий голос Анюты.
Вскидываю голову, смотрю на девушку, она держит термометр, делаю несколько широких шагов, оказываюсь рядом с постелью, присаживаюсь на край, забираю градусник, смотрю результат. Я не ошибся, температура высокая, значит, без укола точно не обойтись.
– Сейчас придет медсестра, – говорю осторожно, беру горячую ладошку Ани в свою руку.
– Зачем? – в глазах сразу появляется страх.
– Анют, температура сильно высокая, нужно её сбить и чем быстрее, тем лучше…
– Укол? – перебивает дрожащими губами.
Прикусываю нижнюю губу, киваю в ответ. Малышка громко и надрывно вздыхает.
– Ну ты же меня одну не оставишь? – так жалобно, что сердце сжимается.
– Не оставлю, – шепчу, наклоняюсь к ней, и не сдерживаюсь, слегка касаюсь её горячих губ своими.
Моё тело пробивает разряд тока, внутри всё завязывается в тугой узел. Отрываюсь от губ, смотрю в голубые глаза с туманной поволокой, жду гневной тирады от девушки, но её нет, видимо малышке совсем плохо.