Я заберу твой Дар. Долг
Шрифт:
Хлопая длинными ресницами, Рэя смотрела на меня, будто чего-то ждала. Однако мое восхищение, потрясение и неверие не давали мне говорить. Я не мог вымолвить ни слова, только смотреть. Рэю это нисколько не обременяло. Несколько неуклюжим, но всё столь же деловитым движением, она убрала ладошкой упавшие на лоб пушистые кудряшки, спросив шепотом:
– Кто они такие? Эти прозрачные люди?
Сердце пропустило удар. О чем она говорит? Мы же вышли из портала довольно далеко от Разлома. Нас разделяла густая полоса Леса. И если девочка почувствовала что-то, то увидеть точно не могла. Тогда откуда ей известно, как выглядят визромы?
–
Малышка закивала своей кудрявой головой и прижала ладошки к ушам так сильно, будто хотела раздавить саму себя.
– Они так кричат. Им больно. Сильно больно. Страшно им. Сильно-сильно страшно! Мне так никогда страшно не было.
– Как ты их увидела, Рэя?
– Я закрыла глаза и начала слушать. Они и показались. Дали мне свои глаза. Я видела стену. Большую. Желтую. Она горячая и жжется. Эти прозрачные люди плачут и просят их выпустить…
– Ты слышишь их? – вдруг дошли до меня самые главные слова девочки.
– Конечно, слышу, – еще шире распахнула малышка глаза. – Как их не услышать? Все слышат, они же кричат!
Мне показалось, что кровь перестала бегать по моим венам. Не может этого быть! Болезнь, страшная зараза Харна – визромы. Так мало было тех, кто мог видеть этих порождений Крайхра, и совсем не существовало способных их услышать. Мы не могли понять цель и смысл существования проклятых созданий. Иногда я думал, что если бы кто-то смог услышать и понять для чего они вселяются в живых, убивая и погибая, то тогда получилось бы отыскать лекарство от этой заразы. Любой харнец отдал бы последнее, желая обладать таким Даром, способным освободить наш мир. Я сам готов пожертвовать многим. Многим, но не всем. И точно уж не собственным дитя. Я не подпущу Рэю и близко к этим чудовищам. Никто не должен знать о ее способностях.
– Надо им помочь. Ты поможешь? Ты обещал.
– Да, конечно, Рэя. У меня нет другого выбора, – и я ничуть не кривил душой (хотя с формулировкой «помочь» был не совсем согласен).
Нахмуренное личико разгладилось. Малышка бросила на меня оценивающий взгляд, а после строго выдала:
– Тебе нужно спать. Ты так сильно болеешь! Я таких больных и не видела даже. Ложись.
Она явно говорила не про видимую глазом физическую болезнь. Учитывая, что, кажется, Рэя могла видеть и слышать визромов, то, скорее всего, в ней рос сильный Дар. Дар Видящего души. Редчайший на Харне. Не в грайдере, а в маленькой девочке, не достигшей и десяти лет. В моей маленькой девочке. Это пугало меня до плохо описываемого ужаса.
Перекатывая в голове все эти ледяные мысли, я подчинился, вытягиваясь на кровати и удобно устраиваясь на подушках. Малышка подползла ко мне и ладошками провела по моим векам, закрывая глаза.
– Ты лежи, – негромко произнесла она, гладя меня своими маленькими теплыми ладошками по лбу, носу, щекам. – А я буду говорить. Буду говорить, а ты будешь засыпать. Тебе кажется, что ты уснуть не сможешь. Но ты сможешь, я точно знаю. Бывает, я так маме помогаю спать. Она ведь тоже болеет, так же как ты. Говорит, что не болеет, но мне-то виднее. Вот здесь, – Рэя постучала мне по центру живота там, где расходились ребра. – Там тебе сейчас нехорошо. Холодно, тянет, страшно, но и радостно немного. А вот сейчас еще страшнее стало. А теперь еще…
Она звонко рассмеялась. Я же действительно холодел всё сильнее, слушая тонкий голосок с закрытыми глазами. Рэя читала мою душу.
– Не бойся. Я никому больше не скажу, что так умею, – мягко похлопала она меня по животу там, где скрутился неведомый доселе комок ужаса. – Мама научила, что и когда можно говорить, а что нет. Я подумала, что тебе можно. Мне, кстати, ясно, почему ты болеешь. Хочешь расскажу?
– Расскажи, – не открывая глаз, серьезно ответил я.
– Из-за мамы. Я тебе сейчас что-то расскажу, ты сначала, может, даже разозлишься, а потом тебе станет хорошо. Но так надо, чтобы болеть перестало.
Не самое приятное вступление, но я тут же собрался и приготовился слушать.
– Мы всё время куда-то летали. Мама говорила, чтобы мне показать разные страны. Но на самом деле, она меня прятала. От тебя прятала. Не хотела, чтобы ты нас забрал сюда. Но если бы я не появилась, она бы не стала прятаться. Я знаю, чего ты боишься. Боишься, что мама дружила с другими дядями. Тебе не стоит бояться. Она дружила только с одним. Его Денис зовут. Он мне не нравился. Хотел хорошим показаться, говорил даже, когда мама нас не слышала, что станет моим папой…
Слышать это оказалось не просто тяжело, а больно. Я так сильно разозлился, что даже пришлось сжать челюсти и задышать чаще. Не знаю, заметила ли это Рэя, но рассказ ее продолжился всё в той же беззаботной манере, только маленькие пальчики вновь начали выписывать узоры на моем лице.
– Врал этот Денис. Не хотел он папой становиться. Он вообще злился, что я есть. Но ему так сильно хотелось, чтобы мама с ним стала жить, что даже такие враки навыдумывал. Только он маме не нужен был. Она никак не могла придумать, как от него отвязаться. Не знаю почему. При нем ей всегда было стыдно и неудобно, почему-то. И прогнать она его никак не могла, поэтому и приходилось с ним дружить. Я рада, что ты пришел за нами. Маме опасно становилось там, где мы жили. Много темных дядей из деревни на нее смотрели плохо, и души у них злые были. Они знали, что маму никто не защищает, поэтому задумывались о недобром. Но я знала, что ты скоро придешь за нами. Итар во сне сказал, что нужно немного подождать. Только он думал, что я – мама. Ариадной меня называл. Смешной. А я его и не исправляла. Всё думала, догадается или не догадается?..
Так вот как так вышло! А я всю голову сломал, почему Интар не знал о Рэе. На Земле и вовсе пришел в ярость, когда осознал, что брат нашел мою лимгару через сны дочери, но ничего мне о ней не сказал. Но стоило вернуться на Харн, как искренняя оторопь, отразившаяся на его лице, и непонимание в мыслях развеяли мою злость. Интар даже не подозревал о существовании девочки.
– Мне только кажется, что ты слишком задержался, – вдруг шепотом произнесла Рэя. – Разве тебе не хотелось меня увидеть? Ты сейчас скажешь, что не знал обо мне. Но ты знал. Просто не слушал.
Я раскрыл было рот, желая оправдаться, однако последняя фраза заставила меня замолчать. Малышка зашевелилась, перелезла через мою руку и легла, забившись под подмышку и прижавшись ко мне. Она положила крохотную ладошку на место, где, по ее мнению, жила душа, начав медленно ритмично постукивать пальчиками.
– А теперь спи. Спи. Я завтра спрошу у тебя вопросы, – тихо распорядилась Рэя. – Спи. Слушай мои пальцы.
Вначале пришло сомнение и неуверенность. Можно ли мне спать, пока не спит ребенок? А вдруг я усну, а она куда-нибудь уйдет? Не дай Цайнар, выйдет из замка и подойдет слишком близко к обрыву…