Я заберу у тебя ребенка
Шрифт:
Да и когда мне было крутить романы? Больная мать, забота о ребенке. Личные потребности пришлось отодвинуть в сторону. Один-единственный короткий роман не оставил мне на память сердечных шрамов, не был чем-то особо запоминающимся, но всё же тот парень показался мне достойным, чтобы подарить ему свою девственность.
Тогда я ощущала стеснение напополам с любопытством. Сейчас же эмоции раздирают меня, как голодные грифы свежую падаль. Мне плохо от своего поступка, я противна сама себе. Но в то же время чувствую, как под кожей пульсирует жар, чувствую, что меня не отпускает желание.
И стыд омывает с ног до головы, краснею, делая воду холоднее
Запотевшее стекло позволяет видеть лишь его силуэт. Наблюдаю за ним, пока намыливаюсь мужским гелем для душа. Здесь только такой.
Бакаев перемещается по роскошной ванной, поднимает сброшенную одежду, спускает воду в ванной, откуда я его так бесцеремонно заставила выбраться.
Он поднялся передо мной, и я задохнулась от вида его стройного мускулистого тела. Не представляла такой внушительной мужской красоты под строгим мрачным костюмом. Теперь все время буду знать, что плотная ткань скрывает мощь и стать. Сглатываю вязкую слюну и наконец выключаю воду. Невозможно больше оставаться в уединении. Арслан и так не стал меня беспокоить и заходить внутрь кабинки. А ведь мог, я сама позволила считать себя доступной и легкомысленной.
С трепетом думаю о том, что не отказала бы ему, снова играя роль жертвы. Именно играя — теперь я понимаю, что желание было неподдельным. Но я сделала всё, чтобы Бакаев почувствовал себя чуть ли не насильником, пусть он ощущает вину и хочет ее искупить.
— Мы остаемся? — спрашиваю как можно более твердым голосом, когда Арслан подходит ко мне с большим белым полотенцем. Подает его мне, но я стою как истукан, руки по швам, пока он не ответит. Начинаю дрожать от нервов и контраста температур, и Арслан резко двигается ближе и заводит руки мне за спину, обматывает меня полотенцем. В глаза не смотрит.
— Арслан!
Неужели опять будет настаивать на отъезде?!
— Завтра уеду я, мне нужно разобраться с делами и увезти тетку. Можешь остаться с девочками, я обещал им прогулку на лошадях. Без меня прошу тебя их верхом не катать. Приеду — сам прокачу.
Твердый властный голос звучит сейчас как музыка. Он меня оставляет! Увозит грозную ворону и оставляет меня с малышками! У нас будет самый чудесный день на свете!
— Ты не пожалеешь, Арслан. Никто не позаботится о девочках лучше, чем я, — обещаю с горячностью, без раздумий кладя ему руку на грудь. Он оделся только в штаны от пижамы, низко сидящие на талии. Отдергиваю руку, словно обжегшись, а Арслан сжимает челюсти. Ему явно не понравилось мое движение. Но какое? Когда коснулась или когда убрала руку?
Тушуюсь и отвожу взгляд.
— Я…
— Иди спать, Оксана, — говорит он усталым голосом, взгляд потухший и смиренный. Мне хочется объясниться, но я сама в себе не разобралась, не смогла бы сейчас вообще подобрать слова. Лучше сбежать с поля боя, как жалкому трусливому дезертиру.
Но я не могу уйти в одном полотенце. Бегаю взглядом по ванной, и Арслан со вздохом идет к двери и снимает с вешалки шелковую ткань. Это верх от его пижамы. Огромная шелковая рубашка, в которой я утопаю, едва накидываю на плечи. Он не хочет видеть меня в халате жены, да и я не горю желанием носить ее вещи. Меня облепляет тонкая ткань, буквально прилипает к коже. Терпкий мужской аромат заполняет ноздри. От него кружится голова и тянет низ живота. Реагирую так остро и болезненно, что самой страшно. Желание сбежать усиливается.
Арслан скользит по моему
— Иди! — рявкает так, что я вздрагиваю и быстро улепетываю, как дичь от хищника.
На мне его вещь, его запах, в голове мысли только о нем. И одна звенящая тревожная деталь. Мы не предохранялись.
Глава 26
Просыпаюсь резко, как будто кто-то толкнул в плечо. Но рядом никого нет, я одна в огромной постели. Все еще в рубашке от пижамы Арслана. Не было сил снимать ее ночью, так и легла спать. Такое интимное ощущение, она будто бы меня ласкает так же, как вчера ласкал он. Голову атакуют непрошеные воспоминания, новая волна желания просыпается в теле. Потягиваюсь в истоме, пытаюсь проснуться, чтобы избавиться от навязчивых образов.
Под кожу просачивается прохлада, и не хочется вылезать из-под теплого одеяла. Но солнечные лучи настойчиво бьют через плотные шторы, а значит, сегодня снова будет жаркий денек. Нужно обязательно воспользоваться случаем и прогуляться с девочками до того места, где пасутся лошади. Арслан строго запретил кататься без него, но посмотреть-то можно. Мне и самой любопытно. Не дома же сидеть в такую погоду, в самом деле.
Даже не верится, что я планирую день, который будет целиком заполнен моими доченьками. Не верится, что я добилась своего. Возможно, ничего не решено и всё вскоре изменится, но после тех ужасных дней, когда Бакаев протащил меня через все муки ада, я просто хочу ухватиться за этот конкретный день.
Энергично поднимаюсь и первым делом бросаюсь к окну. Вряд ли я увижу там что-то важное, не стоит и думать.
И действительно. Тихий двор, ворота закрыты, только работник, который нас встретил, гуляет с животными. Четыре короткошерстные черные собаки бегают вокруг него, как малые дети. В доме тоже тихо. Быстро одеваюсь в спортивный костюм, едва совершив гигиенические процедуры, и спешу в комнату девочек.
Если Арслан забрал с собой старую тетку, то я должна узнать, кто нянчится с ними. Дом большой, вряд ли здесь нет слуг, охраны, каких-то работников, ответственных за лошадей и всю территорию имения.
— Здравствуйте, я Гульназ. Присматриваю за девочками.
Вздрагиваю от неожиданности и останавливаюсь на месте. У входа в детскую комнату стоит девушка в скромном сером наряде: закрытая кофта и юбка длиной до щиколоток. На голове платок, даже волос не видно, а лицо совершенно без косметики, поэтому девушка кажется бледной, только большие карие глаза выделяются на фоне круглого лица.
— Здравствуйте, Гульназ. А почему вы в комнату не заходите? — нахмуриваюсь, стараясь не пялиться на девушку. — Девочки, наверное, уже проснулись, — говорю, открывая дверь в комнату. Нужно же Зарину и Лизу умыть, причесать, одеть, посмотреть, всё ли с ними в порядке, в конце концов.
— Тетя Касима велела только на завтрак их отвести, я приготовила и вот… Жду… — мямлит Гульназ за моей спиной. Я так понимаю, она служанка, не няня.
— Доброе утро, котята! — влетаю в комнату, оглядывая представшую передо мной картину. Зарина сидит на ровно заправленной кровати, уже одетая в темно-синее платье, слишком длинное и плотное для лета. В глаза бросаются сложенные на коленях руки и аккуратно причесанные волосы. Моя мартышка прыгает по кровати в своей любимой розовой пижаме, потом спрыгивает с нее и несется ко мне с веселыми возгласами. Подхватываю на руки свое сокровище и обнимаю так крепко, как только могу.