Я заберу у тебя ребенка
Шрифт:
Сглатываю ком в горле, отчего-то обижаясь. Сама не знаю почему. Ведь авария не стерла прошлого и настоящего, ничего не изменила между нами.
— Но прежде нам нужно разобраться с этими чертовыми яйцеклетками, — говорит он, но его речь прерывается воем сирены.
Вскоре к нам подбегают медицинские работники, выполняют свои обязанности, констатируют, что нет необходимости ехать в больницу, но стоит обратиться к врачу при первых признаках недомогания.
Молча киваю, рассматривая сгоревший остов автомобиля. Меня пробирает жуткий озноб, кожу прокалывают маленькие иголочки ужаса.
Бросаю взгляд в сторону Бакаева, а он опять шагает ко мне и накидывает сверху свой пиджак, обнимает за плечи и заставляет уткнуться прямо ему в грудь. Спустя минуту я понимаю причины такого странного поведения. Сверху, на шоссе, стоит несколько человек, снимая происшествие на камеры телефонов.
Не сразу соображаю, в чем опасность любопытства толпы. А потом до меня доходит. Если видео и снимки попадут в прессу, уважаемый и влиятельный бизнесмен Бакаев окажется вынужденным отбиваться от грязных статеек, порочащих его имя. Надо же, приличный семьянин ночью катался с какой-то блондинкой и врезался в дерево. Машина взорвалась, выжил чудом. Но что за блондинка его сопровождала?..
Действительно, я для него — сплошная проблема. Но пусть отбивается, пусть, пусть все меня увидят. Не знаю, к чему это приведет, но уж лучше, чем если бы я была кем-то безвестным, кого можно отвезти в лесок и тихо прикопать.
А я полагаю, что после сегодняшних событий эта мысль явно укоренится в мозгу Бакаева.
Но не на ту напал!
Во мне всегда жила эта чертовщинка, в последнее время тихо дремала, а вот сейчас диктует мне совершить сумасшедший необдуманный поступок.
Резко притягиваю к себе голову Бакаева и у всех на глазах начинаю его страстно целовать. Пусть сделают побольше снимков!
Глава 8
Маленькая и хрупкая Оксана, только что висевшая на мне кулем, неожиданно взбрыкивает и вжимается в мое тело изо всех сил. Опешив от такой наглости, не сразу соображаю отпихнуть ее, а она продолжает дерзко терзать мои губы, пытается просунуть между ними язык и, наконец, явно разозлившись, кусает меня! Строптивая дикая кошка!
Хочется взять ее за шкварник и выбросить в канаву, и не только потому, что на глазах у всех устроила представление, а еще и потому, что физически реагирую на прикосновение ее влажных губ. Очень некстати!
Не подумав, отшвыриваю ее в сторону, она шлепается на землю на свой славный круглый зад. Да-да, и на него я тоже пялился, когда эта дерзкая штучка уходила из моего кабинета. Я не слепой и не монах, чтобы не заметить, какая она красотка, даже зареванная, с бледными губами и опухшим лицом.
Быстро поднимается и со злостью на меня смотрит. А я на нее с выражением: «Это что, на хрен, такое было?!».
Сцепив зубы, чтобы не вывалить на нее всё, что о ней думаю, оглядываюсь. Люди так и пялятся, рты пооткрывали. Еще бы. Бесплатный цирк!
В глазах Оксаны пляшет страх, а вместе с ним маленькие бесенята.
Свалилась на мою голову, красивая зараза!
Она вся такая ладная, соблазнительная и излучающая адское искушение. А еще она дикое испытание для моих расшатанных нервов. И блондинка. Люблю блондинок. Стройных, с красивой грудью и длинными ногами. Таких как Оксана.
Но всё очарование белобрысой куклы меркнет на фоне той роли, что она играет в моей жизни. Прибавить к этому вздорный характер, и станет ясно, почему я каждую минуту пребывания с ней представляю свои пальцы на тонкой длинной шее. Красивой шее…
С нежной кожей…
— Пошли, — коротко рявкаю ей, а подбежавшим охранникам указываю на толпу, одними глазами давая понять: «Убрать с дороги, позаботиться о том, чтобы никто не оставил себе на память страстные снимки и видео».
Парни кивают и бросаются выполнять команду. Мои послушные церберы не приучены спорить. Оксану бы тоже выдрессировать. Уверен, мне бы понравилось приручать строптивую малышку. Но не в этой жизни.
Что же делать с якобы матерью моих детей?
Забираюсь на переднее сиденье подогнанного охраной автомобиля и барабаню по рулю. Взгляд натыкается на отражение в зеркале. Красавец. Разукрашенная кровью морда, волосы в беспорядке, рубашка грязная. Беру салфетку и вытираю кровь. Легко отделался. Когда смотрю на сгоревшую машину, с оторопью понимаю, что, не очнись я вовремя, сейчас там было бы два сгоревших трупа…
— Я не понял, ты почему не садишься в машину? — интересуюсь между делом у девчонки, топчущейся на дороге.
— Вы уверены, что вам стоит садиться за руль после аварии? Кажется, вы водитель не ахти.
— Так, быстро села и не пиликай, женщина, — устало прошу, щека нервно дергается. Как меня достал ее острый язычок.
Оббегает машину и устраивается на сиденье, взгляд устремляет вперед, нервно кусает губы. Сидит тихо, как мышь, трясется вся.
— Ну что? Повеселилась? — спрашиваю вкрадчиво, аккуратно нажимая на педаль газа. Тремор рук предательски выдает волнение, но я стоически выруливаю на трассу. — Чего ты хотела добиться?
Молчит. Зажала руки между стройных бедер и делает вид, что не слышит.
— Оксана, я задал вопрос!
— Не буду с вами разговаривать, пока вы за рулем. Вдруг что не то скажу, вы опять решите дерево пометить.
— Меня устраивает, — киваю, решив, что несколько минут тишины никому не помешает. Врубаю радио и утыкаюсь взглядом в ленту шоссе. Мне необходимо подумать.
У меня нет оснований верить Оксане. Она скажет что угодно, чтобы зацепиться за ускользающую соломинку. Ее слова легко проверить и опровергнуть, стоит лишь обратиться в перинатальный центр.
Тогда почему я так остро отреагировал? Ответ прост. Тема детей крайне болезненна для нашей семьи.
Меня перекореживает от мыслей, что придется вернуться в то место, которое разрушило нашу с Дилярой семью…
С самого раннего детства я знал, что женюсь на Диляре Юсуповой, дочери друга и партнера отца по бизнесу.
Я привык к ответственности и уважению традиций, поэтому мне даже в голову не приходило спорить с волей родителей. Юношеский максимализм обошел меня стороной. Отец позаботился, чтобы мне некогда было маяться дурью. С детства он приучил меня к труду. В летнее время жили за городом, я ухаживал за породистыми рысаками, объезжал, дрессировал, собственноручно выгребал навоз.