Я заберу у тебя сына
Шрифт:
Звонок повторяется.
Быть может Демид ключи забыл? Со мной такое раньше бывало. Приходилось няне открыть дверь.
Даже не посмотрев в глазок, ведь твердо уверена, кто на лестничной клетке, распахиваю дверь с широкой улыбкой. Которая тут же меркнет при виде… незваного гостя.
— Ну здравствуй, Дарина.
— Руслан.
Глава 16
Руслан
Ну
Красивая до невозможности. Смотрит с расширенными от шока глазами. Пытается закрыть дверь перед моим носом. Не выйдет. Выставляю ногу в дверной проем. Дарина пятится назад.
Захожу в квартиру, закрывая ногой дверь. Удовлетворенно усмехаюсь, понимая, что мы здесь одни. Посторонние нам сейчас ни к чему.
Прелестно. Просто прелестно.
— Зачем ты пришел? — яростно, но с дрожью. Я хорошо ее знаю.
— Здесь живет мой младший брат, — прищуриваюсь, пристально ее разглядывая.
Вчерашнее платье. Слегка помятое. И волосы всклочены. Губы припухшие. Неужели они вчера…
Черт! Сжимаю со всей дури кулаки. Ударить ими по чему-нибудь хочется. Вдребезги. Со всего размаху. Лучше испытывать физическую боль, чем та, что жрет изнутри.
Ну а чего ты, Савельев, бесишься? Она же не твоя. Чужая. Девушка брата.
Нет. Даже думать об этом не могу. Не хочу так, по-другому хочу.
— Руслан, уходи отсюда, — в глаза мне не смотрит. Бесит. Жутко. До тряски.
— Что, боишься, Демид вернется и увидит нас вместе? — еле слышно смеюсь. — Решит, что былые чувства вернулись, да?
— Ты несешь полную чушь, — злится, руки складывает на груди, как бы отгораживаясь от меня. — Сам же вчера сказал — «Бывшие не могут стать будущими». Поэтому уйди.
Запомнила.
— Тебя так сильно это задело, милая женушка?
— Прекрати! — рычит, как дикая кошка. Так мне больше нравится. — Я тебе не жена. Мы давно развелись. У тебя жизнь кипит. Вон какая…
— Неужели, ревность грызет, что твой бывший муж с кем-то обрел счастье?
Специально. Задеть хочу ее за живое. Чтобы вытащить наружу истинные чувства и эмоции.
— Ты придумываешь то, чего нет. И быть не может. Я тебя НЕНАВИЖУ!
Все-таки глаза на меня поднимает. Те, что когда-то так меня пленили. Заколдовали. Очаровали на долгое время. И которые хранили в себе тонну лжи и обмана.
Сейчас же в них отражается только смесь страха и злости. Ядерный коктейль. Он может привести ко всему.
Смотрю на нее, и много мыслей в голову лезут. Сам не знаю, чего хочу. То ли боль ей причинить. То ли разложить на диване, вспомнив былые времена.
— И давно ты якшаешься с Демидом? — вопрос режет без ножа. По больному, но мне нужно было его задать. Просто необходимо.
— Тебя это не касается, — пытается выглядеть смелой, дерзить мне. Но я-то знаю ее как свои пять пальцев. Столько лет рядом был. — Ты такое право потерял четыре года назад, когда ту девку посадил себе на колени…
Меня сносит. Впечатываю кулаком по стеклу в картине. Осколки впиваются в кожу. Плевать на боль. Так даже лучше, пусть болит.
Дарина вздрагивает. Зажмуривает глаза. Дрожит. Смотрит в ужасе на меня.
— Неужели, ты думала, я могу тебя ударить? — дожили.
— А ты думаешь, тогда сделал не больно? — шепчет еле слышно. Прокашливается, явно обдумывая следующие слова. — Уйди, я тебя прошу.
Не этого я хотел от тебя, зараза, услышать. Прогоняешь, да? Я же только пришел. Еще не все тебе сказал.
Делаю шаг к ней. Она пятится. Еще один. То же самое.
Двигаемся словно пара на танцполе. Под звуки невидимой музыки. Не отрывая друг от друга глаз. Наступаю на нее. К стене прижимаю, не давая сдвинуться с места.
Облокачиваюсь обеими ладонями около ее головы. Отворачивается. А мне нужно, чтобы на меня смотрела, чтобы взгляда не отводила. Иначе сорвусь. Окончательно и бесповоротно. Пальцами перебираю прядь ее каштановых волос. Вдыхаю запах, все тот же. Я так скучал…
Дарина замирает. Не шевелится. Словно я дикий зверь, а она невинная овечка, которую сейчас раздерут на части.
Ее близость манит. Завораживает. Внутри все адским пламенем горит. Плавится. Сердце, душа. Кровь превращается в жидкий огонь, опаляя каждую вену. Оставляя невидимые ожоги.
Сейчас крыша поедет, если я от нее не отойду. Если не перестану глазеть. Мечтать что-то сотворить. Дикое, необузданное, горячее, приводящее к воспоминаниям семейной жизни.
Подушечки пальцев нервно покалывают сотни иголок, когда до щеки Дарины дотрагиваюсь. Зеленые глазки широко распахиваются, а зубки прикусывают нижнюю губу. Девушка буквально в стену вжимается, как будто хочет убраться отсюда по волшебству. Вся напрягается. Дрожит.
Дышит учащенно. Но не пытается оттолкнуть меня. Не сопротивляется. Не вырывается. Позволяет мне быть к ней близко-близко.
Моя девочка…
Моя, черт возьми, девочка. Даже если кто-то будет против.
Да, эгоистично себя веду. Мерзко. Как засранец. Но ничего не могу с собой поделать.
Она, эта стерва с зелеными глазами, сейчас все внутри отравляет просто своим присутствием. Обычной гребаной близостью. Возвращает в те воспоминания. В тот год, когда я… когда она…
— Дарина, — к чертям эти думки.
Опаляю горячим дыханием ее тонкую шейку. Вижу, как там бешено пульсирует венка. Готов поклясться, что и сердце ее слышу. Как неистово оно бьется. Как готово выпрыгнуть из груди в любой момент.