Я зарекалась любить

Романова Ирина

– Учиться он не хотел, чем раздражал отца. Мама всегда была буфером между ними, из-за чего страдала. По сути, многое доставалось ей из-за ее же любви к сыну. Она никогда не могла быть строгой, всегда оправдывала его выходки.

Вероника глубоко вздохнула и сделала глоток воды. Ей было тяжело и печально вспоминать прошлое. Я была удивлена, что она позволила себе так раскрыться, от ее непоколебимого вида не осталось и следа. Я молчала, в надежде, что она продолжит.

– Потом произошел большой скандал, после чего Ванька ушел из дома на пять дней. Все эти дни от него не было ни слуху ни духу. Я до сих пор не знаю,

где он жил, чем питался. Мама все время плакала, а папа… папа сидел в своем кабинет, как будто забыв, что у него есть сын.

Вероника снова на минуту задумалась и начала кусать внутреннюю сторону щеки. Ее самоконтроль рухнул, плечи опустились, взгляд потускнел. Я не могла больше пытать ее глазами и опустила взгляд на тарелку.

– Спустя шесть дней он вернулся, но… другой. Прожил с нами меньше месяца и переехал в студенческую общагу. Для мамы это был удар в сердце - ее единственный сыночек переезжает в клоповник, будет питаться неизвестно чем, когда его родители имеют столько денег, что хватит купить все здание общежития целиком. Но Иван был непреклонен. С тех пор с отцом у него холодные отношения, они почти не общаются. Я так и не знаю, что произошло в тот вечер перед его побегом. Он тебе что-нибудь об этом говорил?

Я отрицательно покачала головой.

– Наши отношения длятся всего несколько дней, мы не касались темы семейных проблем.

Разочаровавшись в моем ответе, Вероника взяла вилку в руки.

– А почему он переехал из Питера в Москву? – спросила я.

Вероника замерла на секунду, обдумывая ответ:

– Извини, - сказала она, - это не моя тайна. Когда-нибудь он тебе обязательно расскажет. Я в этом уверена.

Сказать, что я была заинтригована – это ничего не сказать. Главный вопрос мучил меня с момента нашего с Иваном знакомства. О причине переезда мне не хотел говорить ни Боря, ни Вероника. Два самых близких для него человека преданно хранили его тайну. И почему-то мне казалось, что секрет его имел нехороший оттенок. Ведь если бы причиной была новая работа или необходимость в смене климата – об этом было бы легко сказать. Но здесь, очевидно, было что-то намного-намного серьезнее. Я с уважением посмотрела на Веронику за ее преданность брату и одновременно с горьким разочарованием за ситуацию неизвестности, в которой я оказалась.

– Спасибо, что поделилась со мной воспоминаниями, - сказала я, глядя в ее большие с длинными ресницами синие глаза.

Она грустно улыбнулась и проговорила:

– Я очень надеюсь, что у вас все будет хорошо. Он замечательный человек, просто с ним иногда трудно. И если тебе потребуется выговориться относительно того, каким гавнюком он является, я буду всегда рада.

– Спасибо, - искренне поблагодарила я ее и подумала: «Мы обязательно подружимся».

Моя голова буквально трещала от полученной информации. Нельзя сказать, что я была удивлена, услышав, каким подростком был Иван. Богатство родителей так или иначе накладывает отпечаток на характер и отношение к жизни их чад, как и избыточная любовь родителей, ну или хотя бы одного из них. Мне не терпелось услышать проблему «отцов и детей» непосредственно от Ивана, но я не могла давить. Кроме того, я не могла выдать Веронику как своего информатора. Но главный вопрос, ответ на который мне было необходимо получить в ближайшее время, иначе я сошла бы с ума, оставался открытым. Почему Иван переехал из Питера в Москву? Какие таинственные причины побудили его так поступить, что его покрывают два самых близких

человека?

Я не могла больше ждать. После приятной и дружеской беседы я направилась прямиком в кабинет Ивана, надеясь застать его в одиночестве.

Каково же было мое разочарование, когда я обнаружила офис Ивана пустым. Некоторые сотрудники нашей компании, уходя, запирали свои кабинеты на ключ. Очевидно, Ваня к их числу не относился. Или, возможно, он вышел на несколько минут, или еще не вернулся с обеда? Так или иначе, я решила его подождать и присела на стул для посетителей напротив его рабочего стола. Задержав взгляд на красивой темно-коричневой поверхности столешницы, я поймала себя на мысли, что что-то не так. Ну у кого из мужчин может быть такой идеальный порядок? На поверхности монитора не было ни пылинки, все бумаги, папки с документами и файлы были аккуратно уложены в лоток или возвышались ровной стопкой в правом углу стола. Все канцелярские принадлежности идеальным образом были рассортированы по трем отсекам стакана, включая безупречно наточенные карандаши. Мой взгляд остановился на фоторамке. Я медленно встала, обходя стол, чтобы увидеть фотографию, на которой была изображена… я? От удивления я взяла фоторамку в руки, чтобы внимательнее приглядеться. Фото было сделано в Таиланде. Я лежала на спине, опираясь локтями в белый песок, на мне был мой любимый бирюзовый купальник с вкраплениями розового и желтого. Открытый и без бретелей, он позволял идеально загореть моему телу, стоил он баснословно глупо отданных денег, но на его покупке настояла Кира. А мое моральное состояние души перед той поездкой печально бормотало мне: «Сделай, что она хочет, тогда она оставит тебя в покое». Но в конечном итоге, я носила практически все время только его, настолько он мне понравился. Под кепкой я прятала волосы от палящего солнца, а козырек закрывал большую часть моего лица, поэтому посторонний человек не смог бы меня идентифицировать.

– Надеюсь, ты не против? – я вздрогнула от неожиданно услышанного голоса, отчего вцепилась в рамку еще сильнее. В кабинет совершенно беззвучно вошел Иван. Медленно приближаясь ко мне, он проговорил:

– Я помню, что ты просила не распространяться о наших отношениях, но на фото не видно твоего лица.

«Как же ему легко дается это слово «отношения», - подумала я, в то время как мне не удается произнести его без запинки. Можно ли назвать то, что происходит между нами, отношениями?

– Я не заметила, как ты меня сфотографировал. Надеюсь, ты не злишься, что я здесь ждала тебя?

– Нет, что ты. Я рад видеть тебя здесь. Ты сама пришла ко мне, и у тебя нет какой-то рабочей проблемы, ведь так?

Я отрицательно покачала головой. Он подошел ближе и нежно обнял меня за талию, после чего продолжил:

– Я сделал это фото исподтишка. Я уже тогда начал сходить по тебе с ума, - он медленно сел в свое кожаное кресло и привлек меня к себе, усаживая на колени.

«Сходил с ума», - повторила я в своих мыслях, теша свое самолюбие.

Упираясь носом в мою шею, из-за чего по моей спине прошел холодок, он тихо произнес:

– Как же чудесно ты пахнешь…

У меня, наверное, есть некоторая способность задавать вопросы не в то время и не в том месте, и этот момент определенно доказывал это.

– Вань?

– М-м-м?

– Я могу спросить тебя кое о чем?