Я зарекалась любить
Шрифт:
Я медленно шла к своему столу с пластиковым стаканчиком в руках, пытаясь вспомнить детали нашего последнего разговора с теперь ужасно неприятным для меня парнем, носящим имя Алексей. Было ли в моих словах что- то, на что можно было обидеться и поливать грязью меня при окружающих. Нет. Определенно нет. Я просто дала четко понять, что принадлежу другому. Но все оказалось не так просто. С обиженным человеком тяжело разговаривать, особенно, когда до конца не понимаешь, на что он мог обидеться.
– Алексей, - я увидела его долговязое тело в конце коридора, когда возвращалась с обеда, и
– Да?
– спросил он, ухмыляясь, когда подошел ближе. Куда- то делся нерасторопный, неуклюжий и стеснительный парень, которого я встречала до этого. Омерзительная улыбка не выдавала даже доли робости.
– Что ты творишь? Я тебя чем- то обидела? – сказала я полушепотом, опасаясь, чтобы наш разговор не был услышан. Я и без того, уже чувствовала себя в центре внимания.
– Ты о чем? –он наигранно сделал невинное выражение лица. Я начинала закипать, теряя время.
– Ты прекрасно понимаешь о чем. Что за сплетни ты распускаешь?
– Ну почему же сплетни?
– он скрестил руки на груди, - просто раскрываю глаза окружающим на тебя. Хочу, чтобы они знали, с кем работают. Пусть все знают, как быстро можно добиться высот в нашей компании.
Я молчала. Я просто потеряла дар речи от подобной наглости. Переваривая его слова, с некоторой задержкой значение сказанного доходило до моего сознания. Меня только что шлюхой обозвали.
– Ты с ума сошел? Да что ты вообще обо мне знаешь? Я в этой компании уже давно. И должность получила своим трудом, я дневала и ночевала здесь все время. Как ты смеешь мне такое говорить?
Краем глаза я поняла, что кто-то проходил мимо нас по коридору, и вынуждена была прервать свою тираду.
– Да знаю я таких как ты, - прошипел Алексей, когда мы остались в коридоре одни. От его былой самоуверенности он разогнался до искажающего его лицо раздражения, - вы все одинаковые. Вам всем нужен красивый, накачанный мужик при бабках. Это ведь просто омерзительно, как легко вы все стелитесь перед такими, строя из себя недотрог.
Осматриваясь по сторонам, я собралась с мыслями, усмиряя свой гнев и продолжила:
– Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Ты для меня вообще пустое место. Ты полная комплексов, неуровновешенная пародия на мужчину, не способная принять честный и искренний отказ. Ты можешь продолжать в том же духе. Но я хочу предупредить тебя, что, поливая меня грязью, ты выглядишь в десятки раз хуже. Те люди, мнение которых для меня важно – не поверят тебе. Они меня хорошо знают. А остальные меня не интересуют. Но свое лицо в глазах окружающих ты потеряешь навсегда.
С этими словами я резко развернулась и направилась в сторону своего стола, считая мысленно до десяти, чтобы успокоить свой пыл. Как же противно все это было. Жалкий. Жалкий обиженный человечек, чье мужское достоинство попрали отказом. Откуда столько комплексов и ненависти? Как будто слишком многие до меня успели задеть его чувства. Я встряхнула головой, отгоняя мысли о нем, обещая себе никогда не возвращаться к этому внутреннему монологу. Я даже здороваться с ним больше не буду. Его нет.
***
Среда.
– Привет! – я услышала знакомый голос, но не успела оглянуться, как перед моим лицом оказалось мороженое. Я улыбнулась счастливой удаче и с благодарностью взяла ванильный рожок.
– Не знал, какое ты любишь, - сказал Боря, усаживаясь рядом со мной. – Я тут минут десять уже ищу тебя, не ожидал тебя увидеть в этом… Ты выглядишь, - он окинул меня взглядом, - горячо. Тебе нигде не поддувает?
Я засмеялась. Иногда я позволяла себе расслабиться и даже повеселиться. В тот день на мне были узкие белый джинсы на низкой талии с большим количеством рваных дырок, столь модных в том сезоне, и белая футболка.
– Спасибо, - отозвалась я, надкусывая сладкий вафельный рожок. Я всегда любила начинать именно с вафли, как будто самое вкусное оставляешь на потом. –М-м-м, протянула я, очень вкусно!
Боря улыбнулся и принялся за свое мороженое, поглядывая на озеро, напротив которого мы сидели на деревянной лавке. Из камышей показалась большая утка, а за ней по очереди выплывали утята. Их было всего трое, и они спешно преодолевали водный барьер, чтобы скрыться на другом берегу. Мы внимательно за ними наблюдали, проявление материнской любви завораживало. Она периодически оборачивалась к утятам и громко что- то голосила, после чего они подтягивались ближе к ней. Я не сдержала смеха. Подобной умилительной картины я еще не встречала. Спустя какое- то время, Боря спросил меня:
– Итак, - он перевел взгляд на меня, - теперь ты с Иваном?
– Угу, - я утвердительно покачала головой, слизывая изрядно подтаивающую субстанцию.
– И как? Нравится? – он перевел взгляд себе под ноги.
Я мучительно пыталась расшифровать его тон, что- то было в его вопросе, но я не могла определить, что именно. Чем ближе я становилась к Ивану, тем большую неловкость испытывала по отношению к Боре. Но и избегать его я не могла: он вел себя как настоящий друг, не раз доказывая свою благонадежность.