Я жду вас всегда с интересом (Рассказы)
Шрифт:
— Да, да, многие места буквально не узнаешь через несколько лет, это верно. Такие перемены, колоссальные изменения, темпы сумасшедшие. Я не видел, что было здесь несколько лет назад, но могу представить: была трава, деревья, быть может, болото… может быть, какая-нибудь маленькая деревушка, домики на курьих ножках, речушка, огороды…
— А я помню, видел своими глазами: здесь ничего не было. НИЧЕГО! Вы можете себе представить? Земля, и все. Голая земля.
Мы молча поглядели сквозь стекло.
— М-да… в скандинавских
— Я до сих пор не могу научиться ездить на велосипеде… то есть по тихим улочкам, лесным тропинкам могу, но как на шоссе выеду или на улицу оживленную, сейчас же руль начинает в руках вихлять, особенно если навстречу транспорт.
— Недавно я был в Болгарии, вот где вино! Прекрасное вино! Чудесное вино. В прошлом году, будучи в одной заграничной командировке…
— А я был в Ташкенте во время землетрясения, — сказал я.
— Ну и как?
— Как раз эти новые дома, которые вы так ругали, стоят крепко, не шелохнутся.
— А мне говорили — старые целы, а новые разрушены.
— Неправильно вас информировали.
— Кстати, как гостиница?
— Представьте себе, вас дожидается.
— Я скоро собираюсь в Италию, а там видно будет. Возможно, на обратном пути заскочу к приятелю. Работа дипломата — континенты.
Он выпил и сказал:
— Жена меня уважает, когда я основательно выпью.
— Как вас понять?
— Буквально.
— Вы шутите?
— Нет, это вы шутите.
— Как нам тогда поступить, если мы с вами считаем, что оба шутим?
— Как поступить? Надо выпить.
— Принесите нам, пожалуйста, девушка.
— За ваше здоровье, — говорю, — за вашу жену.
Он рюмку уже было ко рту поднес, а тут отставил в сторону. Задумался, что-то с ним, в общем, происходит. Тяжело вздыхает, выпивает, заметно веселеет, начинает что-то рассказывать про скандинавские страны.
— Я сегодня полдня землю таскал в ведре на восьмой этаж, лифт пока не пустили, — говорю.
— Это еще зачем?
— Наполнял ящики на балконе, цветы буду сажать.
— Так много земли нужно было?
— Большой балкон достался, много ящиков.
— Между прочим, в скандинавских странах проектируются такие балконы и строятся, и цветы тоже там сажают… кто сажает, кто не сажает, как у нас, в общем.
— Тоже, значит, землю таскают?
— Таскают, а как же, не будешь таскать — не будет цветов. Кстати, уже зима, какой смысл было вам в это время землю таскать, весной уж…
— Случайно получилось, на девятом этаже у меня товарищ живет, прибегает чуть свет, орет: «Земля! Земля!» Как на корабле точь-в-точь после долгого плаванья. Ну, я вскочил с постели: что за земля, где земля, ничего понять не могу. А он: «Быстрей! Хватай ведро! Землю привезли! Потом поздно будет!»
— Чего это он?
— Бежим, говорит, скорей, а то потом за тридевять земель землю придется таскать; может, верно… Ну я не помылся, не побрился, схватил ведро и вниз по лестнице, как бы вроде зарядки…
— Ну и натаскали?
— Натаскал.
— А цветы, значит, весной?
— Цветы весной.
— М-да…
— Да-а… вот теперь сижу с вами. Зайду, думаю, стаканчик выпью после трудов.
— А как вы относитесь к Бакташеву? — спрашивает он ни с того ни с сего.
— К кому?
— Как вам Бакташев?
— Кто это такой?
— Поэт, господи! Бакташева не читали?
— Не читал.
— Ну, знаете…
— А что он написал?
— Он написал уйму! Массу стихов! Выпьем за него.
Мы взяли выпили.
— Вы еще съели бы? Быстренько, и уйдем, пить больше не будем, — сказал я.
— Почему не будем?
— Так возьмем?
— Возьмем, возьмем, все возьмем…
— Все будет в порядке!
— Вы что-то сказали? Вы сказали: все будет в порядке? А что может быть не в порядке?
— Пожалуй, вам пить больше не надо.
— Нет, буду! Все время буду! И никто меня не остановит! Вам можно, а мне нельзя? Я не люблю спиртное, терпеть не могу! А моей жене, видите ли, не нравится, что я не пью, скучно, говорит, со мной в компании, все напиваются, как нормальные люди, а ты один, как балбес, сидишь, глазами зыркаешь, никуда от тебя не скроешься, никуда не отлучишься… поганая, говорит, привычка, не может напиться… А зачем?! На меня, говорит, смотреть противно, а сейчас на меня не противно смотреть? Идиотство, форменное идиотство!!! Я теперь каждый день буду напиваться, я ей покажу!..
— Не стоит вам расстраиваться… выпейте стаканчик, и айда, хватит, достаточно тут с вами прохлаждаемся…
— Вы скажите мне: ваша жена хвалит вас, когда вы пьете, неужели хвалит?
— Напротив… Если переберешь, а поскольку частенько перебираешь… за что же, собственно, хвалить…
— Тогда за что меня ругает? Ума не приложу. Хемингуэй, говорит, пил это правда? Может, он и не так уж пил, а? Все больше на него ссылается, портрет его приколотила на стенку…
— Действительно, он выпивал… шампанское, красную икру и «позвоним Капусте», помните?
— Читал, читал, жена вслух читала… О Марлен Дитрих идет речь, красивая женщина, актриса и позволяет себя Капустой называть, парадокс!
— Так это же по-дружески, любя.
— Как то есть по-дружески? Что значит по-дружески? Она же женщина!
— Ну и что?
— Вы считаете, ничего?
— А что?
— Нет, вы серьезно?
— Вполне.
— Тогда, значит, меня плохо воспитывали… Почему меня так плохо воспитывали, вы мне не ответите, а? Не выпить ли нам по этой причине?
Он чуть не плакал. Ругал свою жену. И тут же хвалил. Но больше всего он себя ругал. Немножечко неприятно было на него смотреть. Но, в общем-то, он не самое плохое впечатление производил. Просто, видно, маленько запутался.