Я – жена злодея? Требую развод!

Франкон Аманда

Какой все же отвратительный мужик. Глядя на него, начинаю вспоминать, почему на все предложения рук, сердец и остальных органов я отвечала отказом: все мужчины, которые мне были хоть сколько-нибудь интересны, всегда оказывались такими вот авторитарными. А жить по чужой указке я всегда ненавидела.

От света, даже приглушенного плотными шторами, все еще немного рябило в глазах, так что я зажмурилась и повернулась на бок, плотнее укутываясь в покрывало, под которым лежала теперь.

Ситуация все еще казалась мне забавной и даже интригующей. Когда я читала роман, то судьба главной героини тронула меня гораздо меньше, чем история Беатрис Даркрайс. Эта женщина так

сильно любила своего мужа, что делала ради него все. А когда он занес над ее шеей кинжал, даже не попыталась защититься – смерть от его руки приняла как благословение. Но вот мотивов ее поступков я совершенно не понимала. Граф ими тоже не интересовался – просто пользовался услугами верной соратницы, которая и яду незаметно подсыплет, и информацию выведает, даже если придется ради этого лечь в постель с другим мужчиной. И теперь, раз уж мое воображение поставило меня на место этой страдалицы, я могу попытаться изменить ее судьбу. А заодно посмотреть, как повернулся бы из-за этого сюжет. Если, конечно, не приду в себя раньше, чем все это закончится.

***

Проснувшись в третий раз, я сразу осознала, что все еще нахожусь в своеобразном коматозном сне. Это стало ясно, как только, повернувшись, я ощутила прикосновение дорогой ткани к коже и странную легкость во всем теле. А еще пленительный запах свежей выпечки и молока.

Открыв глаза, я обвела взглядом уже знакомый интерьер. И наткнулась на поднос с завтраком, который стоял на прикроватной тумбе. Помимо двух свежих булочек и маленькой белой чашки с гнутой ручкой его украшала вазочка с букетом цветов.

Я прикрыла глаза и блаженно потянулась, с удовольствием отмечая гибкость и подвижность тела. В реальности я пусть и оставалась в хорошей форме благодаря тренировкам, но все же не могла избежать некоторой скованности, которая появлялась с возрастом.

Утро прошлой жизни пахло крепким дешевым кофе и сигаретами с ванилью, щебетало весенними голосами птиц за окном, которые разбавлял гул старого рабочего компьютера. Я пинала системник в надежде, что он заткнется. Помогало всего на несколько минут, а потом он продолжал о чем-то по-дедовски ворчать.

Сегодняшнее утро походило на предыдущие, пожалуй, только голосами птиц. Бархатное спокойствие, утренняя свежесть бьет прямо в открытое окно, в комнате витает терпкий аромат полевых цветов. Интересно, откуда они? И почему полевые, а не из клумбы в саду?

На миг представила, как граф Даркрайс в своем дорогущем костюме бродит по полю, отцепляя от брюк колючки, в поисках скромных диких васильков или ромашек, и прыснула в кулак. Нет уж, вряд ли это возможно. По крайней мере, для меня он так стараться точно не станет.

Осознав, что валяться в кровати мне надоело, поднялась и покачнулась. Голова закружилась, но приступ слабости быстро прошел. Неосторожным взмахом руки я задела маленький колокольчик, но быстро поймала его и прижала пальцами язычок, чтобы не звенел. Очевидно, с помощью этой милой вещицы полагалось звать горничную, но я решила, что сейчас лишнее внимание мне ни к чему.

Посмотрела на еду, но спешить не стала. Куда больше, чем голод, меня мучило любопытство. И пусть я понимала, что все вокруг – лишь игра травмированного мозга, мне хотелось осмотреться и узнать хоть что-нибудь о предыдущей «владелице» тела.

Оглядевшись еще раз, я наткнулась на еще одно зеркало – большое, ростовое. К нему и подошла, внимательно себя разглядывая. Что ж, не так уж и плохо. После «смерти» я стала обладательницей изящного, по-эльфийски стройного и гибкого тела, которое сейчас скрывала только просторная белая сорочка с кружевами, подол

которой едва не подтирал пол.

Прижала ткань руками за спиной, так, чтобы она плотно облегла тело, и оценила фигуру еще раз. Маленькая упругая грудь, тонкая талия, но широкие бедра и сильные даже на вид ноги. Медно-рыжие локоны спадали на тонкие ключицы, еще сильнее подчеркивая идеальную бледность тонкой кожи, сквозь которую на шее виднелись синие венки. И теперь, вспоминая себя в юности, я видела между нами гораздо больше сходства: моя кожа тоже почти никогда не загорала, и только с годами я научилась не получать солнечные ожоги каждый раз, когда выхожу на улицу.

При виде этого тела вспомнились и некоторые характеристики леди Даркрайс, которые давала ей писательница: моя героиня, стесняясь непропорциональности фигуры, старалась визуально увеличить лиф с помощью кружев, подчеркнуть талию, а бедра скрыть под пышной юбкой, чтобы создать привлекательный силуэт. В противовес ей главная героиня всегда одевалась скромно, но благодаря природным данным все равно выглядела сногсшибательно. Впрочем, какое мне дело до местной главной героини? По сути, моя задача – добиться развода, найти источник заработка, а муж пусть волочется за этой блондинкой. Может, без балласта в моем лице у него что-то да получится и сюжет повернет в совершенно новое русло?

Приободренная хорошей идеей, я продолжила осматривать комнату в надежде, что смогу понять, какой была Беатрис. В книге говорилось лишь о том, как она помогала мужу в его «темных» делах, но ни слова не было сказано о том, как леди коротала будние дни.

На столе в беспорядке валялись бумаги. Просмотрев их, я обнаружила обрывки незавершенных стихов и акварели, брошенные на стадии набросков. На картинках леди, похоже, хотела изобразить цветы или сад, но остановилась, не продвинувшись дальше пары широких штрихов зеленой и розовой краской. Стихи тоже не показались мне оригинальными: что-то о любви, о девичьем долге перед семьей. Строки заканчивались рифмами на глаголы, которые к тому же неприлично часто повторялись. Похоже, творческими талантами Беатрис была обделена. В противовес главной героине, опять же, которая, насколько я помню, зачитывала на светских вечерах сочиненные ею стихи.

Разложив бумаги на столе в две аккуратные стопки, в одной из которых оказались исписанные черновики, в другой – рисунки, я переместилась к шкафу. Не отказала себе в удовольствии провести рукой по темному полированному дереву, разогретому утренним солнцем, и улыбнулась. Но в следующий миг меня обдало холодом от тревожного осознания: иллюзия, созданная воображением, не может быть настолько реальной? Или все-таки может?

Я прикрыла глаза и ущипнула себя за руку. Боль пронзила кисть, но когда я снова осмотрелась, вокруг ничего не изменилось. Стало еще страшнее, но сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я призвала себя к спокойствию. Нет, я же много чего знала и повидала на своем веку. Неудивительно, что сейчас мозг активно использует все эти знания, чтобы создать самую правдоподобную картинку, на которую способен.

Успокоив себя таким образом, я решительно распахнула шкаф. И затаила дыхание от радости. Бежевые приличные платья оказались здесь зажаты в самые дальние углы, центральное же место занимали амазонки самых разных вариантов. Среди них я обнаружила несколько костюмов с темно-зелеными жакетами и коричневыми юбками с неровным подолом – таким, чтобы при езде в женском седле не показывались ноги, и юбки с разрезом до колена, и целую коллекцию брюк в тон к ним. И даже тонкие штаны и бриджи, которые можно было для удобства надеть под женский наряд.