Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души (Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3)
Шрифт:
Если я осталась жива, значит, родилась во второй раз. Готова ли я морально к тому, чтобы родиться во второй раз? Мне показалось, что нет. Слишком много испытаний для такой женщины, как я. Слишком много… Говорят, что человеку дано ровно столько испытаний, сколько он может вынести. А еще я слышала, что Господь Бог испытывает тех, кого любит. Значит, Бог меня любит. Любит… Только любовь у него какая-то странная. Ой, странная…
И все же я родилась во второй раз. Только вот для чего? Для счастья или для горя? Если в первый раз родилась для счастья, то, значит, во второй раз воскресла для горя. Я должна вновь открыть глаза и посмотреть на то, что произошло. Я должна это сделать, как бы плохо мне ни
– Эй ты, террорист хренов! Ты где? Ты что, сволочь, наделал? Ты хоть понимаешь, что ты наделал? Дрянь такая! Тебе что, выродок, заняться больше нечем?
Но в кустах никого не было. Я зарыдала, обхватила колени руками, понимая, что не могу оставаться в этом доме даже минуты. Просто не могу, и все. Я должна уехать отсюда немедленно и как можно дальше. Через несколько минут у дома появятся милицейские машины и «скорые». Тут будут искать живых и одновременно считать мертвых. Я не хочу при этом присутствовать. Не хочу и имею на это полное право.
Глава 4
Добежав до ворот, я увидела тот самый «Мерседес», на котором меня привез Михаил в этот злосчастный дом, и удивилась, что дверца машины оказалась незакрытой. Не раздумывая, я быстро нырнула на переднее сиденье и облегченно вздохнула. Ключи торчали в замке зажигания. Хотя, даже если бы в машине не было ключей, я бы все равно смогла ее завести. Это несложно. Этому научил меня друг юности, один из многочисленных неперспективных женихов, который специализировался на угоне машин. Он учил, что самое сложное – это попасть в машину, а дальше все проще пареной репы. Необходимо выдернуть нужные проводки и умело их соединить.
Но сейчас мне не пришлось вспоминать уроки юности – мотор завелся и так. Я бросилась к воротам, завязанным на тоненькую проволоку, и моментально ее развязала, села в машину и, так и не сумев унять страшную дрожь, помчалась прочь от этого кошмарного места.
Мне казалось, что все это сон, что стоит мне напрячься и открыть глаза, как все плохое улетучится, а со мной останется только хорошее, потому что мне редко снятся плохие сны. Очень редко… Как только навстречу мне промчалось несколько машин «скорой помощи» с громко включенными сиренами, я поняла, что это не сон, что эта суровая реальность, в которой мне довелось побывать.
Я прибавила газу и повела машину более уверенно по ночной, совершенно безлюдной дороге. Доехав до дома, я остановила машину у своего подъезда и выключила мотор. Вот и все… Вот и все… Хорошенькая поездка получилась. Сумочку со своим мобильным телефоном и четырьмя тысячами долларов я оставила в этом злосчастном доме, в комнате для гостей. Думала, заберу, когда вечеринка кончится. Забрала, называется. Ни денег, ни телефона… Зато прихватила чужую машину, которую мне обязательно придется вернуть. Я не боялась оставлять такую дорогую тачку у своего подъезда, потому что жила в одном из самых элитных московских домов, и территория, прилегающая к дому, тщательно охранялась. Я, застыв, сидела в машине и прокручивала в голове события, произошедшие со мной совсем недавно. Прямо сценарий для фильма ужасов… Не жизнь, а страшное кино. Тупо посмотрев на бардачок, я зачем-то его открыла и чуть было не потеряла сознание. Весь бардачок сверху донизу был забит пачками аккуратно сложенных стодолларовых купюр, о совокупной сумме которых мне было даже страшно подумать. Достав одну пачку, я повертела ее в руках и чуть было не лишилась дара речи. Где ж это видано, чтобы во дворе стоял
Достав купюру, я потрогала ее далеко не гладкую поверхность, чтобы убедиться в подлинности, включила в салоне свет и поднесла бумажку к лампочке. То, что доллары не были фальшивками, не вызывало сомнений. Быстро выключив свет, я огляделась по сторонам и мысленно выругала себя за неосторожность. Меня могли увидеть соседи. Хорошенькое дело – сидеть ночью в чужом автомобиле и рассматривать доллары!
Недолго думая, я нервно принялась перекладывать пачки долларов на сиденье, испуганно вглядываясь в темные соседские окна. Мне даже показалось, что я сижу словно на юру, а люди за соседскими окнами не спят, а пристально следят за каждым моим движением. Переложив все пачки до одной, я взяла сложенный пакет, лежащий на дне бардачка, и принялась перекладывать деньги в него. Пакет получился увесистым. Мысленно перекрестившись и прижав пакет прямо к сердцу, я выскочила из машины.
Зайдя в подъезд, я остановилась у окошка дежурной и, пряча пакет за спину, постаралась изобразить что-то наподобие улыбки.
– Здравствуйте, тетя Валя.
– Здравствуйте, Анечка. У вас что-то случилось? Дежурная смотрела на меня так удивленно, что даже приподняла очки.
– А с чего вы взяли?
– А вы какая-то черная…
– Черная?
– Ну да. Я просто неправильно выразилась. Вы будто побывали на пожаре.
– У меня машина сломалась. Я ее чинила, – не смогла я придумать ничего лучшего.
– Как, сами?
– Сама.
– Анечка, да что ж вы такое делаете? Позвонили бы в техслужбу, вам бы все сделали в лучшем виде. Неужели вы в таком дорогом вечернем платье ползали под машиной?
– Ползала, – не моргнув глазом, соврала я.
– Да что ж вы такое делаете… Где ж это видано, чтобы звезды под машинами ползали! Разве так можно? Анечка, вы знаете, вам нужен мужчина.
– Кто?
– Мужчина, – залилась краской дежурная. – Я давно хотела с вами поговорить, но стеснялась. Вы такая видная, такая интересная дама и почему-то одна. Я, конечно, понимаю, что лезу не в свое дело, что это ваша личная жизнь. Но ведь вы не просто женщина.
– А кто же я?
– Вы – звезда. А личная жизнь любой звезды – это общественное достояние. Людям хочется знать, с кем звезда встречается, с кем живет, чем дышит. В этой жизни женщине тяжело одной. Какой-никакой, а мужик нужен.
– Я не хочу какого-никакого. Я хочу нормального, а на нормального мне как-то не везет.
– Да где ж его взять-то нормального? – защебетала тетя Валя. – Нормальных всех давно разобрали. Нормальные все при семьях. Жены за них держатся мертвой хваткой. Шаг в сторону – сразу расстрел. Нужно за любого хвататься, а то так одна и останетесь.
– Я не утопающая, чтобы хвататься за любого.
– Одинокие женщины и есть утопающие.
– Я не одинокая. Я свободная.
– Кому нужна такая свобода! Такая свобода и есть одиночество. Я вот тоже долго жила одна, так по вечерам волком выть хотелось. Зайдешь бывало в пустую квартиру и стонешь от такой свободы. А затем я своего Славика встретила. Если бы не я, так он бы вообще спился. А я его хоть изредка останавливаю. Пенсию у него всю до копеечки отбираю, только на бутылку оставляю. Правда, он затем по всей квартире ее ищет, но я деньги хорошо прятать научилась. А однажды заболела, лежу, умираю. Так Славик мне плед принес и укрыл. Правда, принес его пьяный и даже упал несколько раз, но ведь принес, вот в чем дело-то. Накрыл мне ножки, чтобы они не мерзли, и сам рядом прикорнул на полу. Он у меня не привередливый, когда пьяный, ему все равно, где спать. Где упадет, там и спит. Не чувствует, мягко или жестко. А если бы Славика не было, кто бы мне плед принес?