Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души (Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3)
Шрифт:
– Дальше такое…
– Какое?
– Я взял пузырек, чтобы копать веселее было…
– Я про твой пузырек уже десять раз слышала!
– Ну а как без пузырька-то? Короче, я себе могилку вырыл. Хорошую, просторную. Я даже в нее лег. Удобно… Прямо вылезать не хотелось. Лег бы и лежал. Побольше водочки – и можно не вставать… Думаю, дело сделано, пойду домой. Вернулся довольный. Правда, на огороде не возился, устал. Сама понимаешь, сколько я земли перекопал. К вечеру не удержался и вновь на кладбище пошел.
– Какого черта?
– На могилу хотел полюбоваться.
– Зачем?
– Да сам не знаю…
– И что?
– Да только могилка моя закопана.
– Как это?
– Ты меня, Анюта, ни о чем не спрашивай. Я и сам ничего не понимаю. Та могила, в которой мы с тобой уголовника закопали, раскопана, а та, которую я себе выкопал, закопана.
– Постой, дед, я что-то ничего не соображу.
– А я и сам теряюсь в догадках.
Я покачала головой и, взяв у деда рюмку с текилой, выпила ее одним махом.
– Ты ж за рулем…
– Да подожди ты со своим рулем. Это что же получается? – охнула я. – Кто-то шарится по кладбищу?
– Верно говоришь, дочка. И даже ту самую березку, которую мы с тобой посадили у могилы уголовника, на мою перенесли. А ты говоришь, чудес не бывает. Очень даже бывают.
– Хорошо, а где тогда уголовник?
– Не знаю.
Дед тяжело вздохнул, почесал затылок и посмотрел на меня как-то странно.
– Аня, а может того?
– Чего «того»?
– Может, уголовнику моя могилка больше понравилась и он решил переместиться?
– Ты что несешь? Уже набрался?
– А куда он, по-твоему, делся? Я тебе говорю, что он, зараза, на мою могилку глаз положил. Она и глубже, и вместительнее. Вот он туда и переместился.
– Еще скажи, что он сам себя раскопал и сам себя закопал.
– Получается так.
– Только у него лопаты не было. По-твоему, он это делал руками?
– Выходит, руками, – стоял на своем дед.
– Тебе спьяну все это померещилось.
– Ты хочешь сказать, что у меня белая горячка началась?
– Ну да. Оно и понятно, столько выпить.
– Да я сколько ни пью, а всегда соображаю. Да вот те крест, все так и было.
– Тогда с чего ты взял, что уголовник в твою могилу забрался? Может, его там и нет вовсе.
– А куда ж он, по-твоему, делся?! Чует мое сердце, он там лежит. Чует! Он жадный, наглый и от чужого никогда не откажется. Это и дураку понятно.
– Так мы ж его убили! – взорвалась я. – Он, по-твоему, что, бессмертный?
– Ой, не знаю, Анечка, ничего не знаю. А еще вчера вечером сюда двое мужиков пожаловали.
– Да ты что? – Я уставилась на деда Герасима, словно на привидение, и даже открыла рот.
– Да я их в первый раз видел, ей-богу. Двое молодцов удальцов в нашу забытую богом деревню приехали и всех местных бабок и их дома обсмотрели. А на нас много времени не надо, всех можно по пальцам пересчитать и пальцы еще останутся.
– А что они хотели-то?
– Спрашивали, не сдает ли кто дачу на лето?
– Какую дачу-то? Здесь вообще приличных домов нет. Несколько жалких избушек.
– Вот они и спрашивали, не сдает ли кто свою избу? Я и спрашиваю, зачем, мол, вам изба-то, а они говорят, что охотники. Мол, тут охотиться хорошо, да и рыбку ловить тоже. Только, знаешь, рожи у них совсем не охотничьи, уголовные рожи, как у братков.
– А нынче братки – самые главные охотники. Их хлебом не корми, дай поохотиться. Ну, ты объяснил, что здесь никаких свободных дач нет?
– Сказал. А они стали расспрашивать, какая изба кому принадлежит, можно ли тут дом построить.
– Они что, тут строиться собрались?
– Просто спрашивали.
– Я надеюсь, ты сказал им, что это невозможно?
– Сказал. У нас тут вроде земля брошенная, строй не хочу. Только ведь она государственная. Это кажется, что земля ничейная, а начнешь строить, сразу из района участковый приедет и признает стройку незаконной. Хлопот и штрафов не оберешься.
– На какой машине они приезжали?
– Японская какая-то. Я в машинах не разбираюсь. Я в молодости только на мотоцикле ездил. – Дед вновь почесал затылок.
– А откуда ты тогда знаешь, что машина японская?
– Я у них сам спросил, что это за машина? Сказали, что, мол, японский автомобиль. Только я марку запамятовал.
– Ну, а номера-то хоть запомнил? – Разговор этот все больше меня раздражал, и я смотрела на деда подозрительно, словно и в самом деле решила, будто у него началась белая горячка.
– Не записал. А зачем?
– Да так, на всякий случай.
Дед вновь потянулся к рюмке и забормотал себе под нос:
– Зачем мне номера записывать, если их машина вон, в огороде стоит. Они у Матрены поселились. Варвара их не захотела пускать, а Матрена пустила. Они ей денег дали. Вот она сегодня в город-то за продуктами и поехала. Я у них сам ружья охотничьи видел. И удочки. Обмундирование имеется.
Не выдержав, я встала и нервно заходила по избе, подошла к окну, посмотрела на Матренин дом и задумчиво спросила: