Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души (Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3)
Шрифт:
– Понятия не имею. Я вообще туда не езжу.
Как только дед начал закапывать Голубева, или кто он там был, я отошла подальше, стараясь понять, как здесь «следователь» появился. Но мой воспаленный мозг просто напрочь отказывался связывать все недавние события в какую-то логическую цепочку и найти хоть долю здравого смысла. Но одно я понимала ясно: то, что «следователь» лежит здесь, как-то связано со мной. Я сердцем чуяла, что он явился по мою душу. Сначала возник в моей квартире, теперь вот в дедовой могиле, а в следующий раз… Нет,
А все началось с той проклятой вечеринки, на которую пригласил меня Михаил. Больше никогда, никогда не буду ходить на такие сомнительные тусовки! Буду довольствоваться теми заработками, которые имею на киностудии. В конце концов, у меня уже есть деньги – как-никак, больше полумиллиона баксов, и есть муж. А само понятие «муж» уже включает в себя материальную обеспеченность.
Нервы мои совсем расшатались да и выдержки никакой. Быть может, мне нужно отдать Михаилу деньги и все закончится? Тогда зачем столько мучений, страха, терзаний? Михаил не спрашивает о деньгах, зачем мне возникать? Что ж, посмотрим, что будет завтра. А пока я понимаю, что эти деньги, которыми я даже не могу воспользоваться, не принесли мне ничего, кроме неуверенности, страха и постоянного беспокойства.
Мне захотелось зарыдать, но только не здесь, не на кладбище… Эти деньги расшатали мои нервы так сильно, что в последнее время я стала чувствовать себя хуже некуда. У меня все болит, голова, сердце, душа…
У меня закружилась голова.
– Дед, ты там скоро?
– Дочка, ты же видишь, что я на месте не стою. Дай-ка земельки немного набросаю, а то мало ли кто на кладбище еще может прийти. Ты учитывай мой возраст. Мне самому скоро на тот свет отправляться, а я лопатой орудую, словно молодой.
– С чего ты решил на тот свет отправляться? Ты фору молодому дашь.
– Не говори ерунды, дочка. Возраст, как ни крути, свое берет.
Поняв, что больше не могу стоять, я села на корточки и обхватила колени руками. Я всегда была сильной женщиной и умело сносила жизненные трудности. Мужчины не любят женщин, склонных к истерикам, у которых эмоции всегда застилают разум. А я другая, я всегда была другая… Я сильная, храбрая и неплаксивая. Только в последнее время со мной что-то случилось… Наверное, слишком много всего произошло. Слишком много…
А раньше я умела свои переживания скрывать. Наверное, дед Герасим правду сказал, что возраст берет свое. С годами я становлюсь беззащитнее, эмоциональнее, утонченнее… Конечно, говорить о возрасте мне еще рано, но все же, как ни крути, сила переживаний зависит именно от этого самого возраста. Ведь раньше я даже не заплакала, когда мой отец в реанимации оказался, а когда он умер, я все время молчала и даже молча стояла на кладбище, не уронив ни слезинки. Хотя что творилось у меня в душе, не передать. Недаром же я профессиональной актрисой стала. Значит, еще тогда мне было дано играть и перевоплощаться.
Я в жизни училась только одному: быть сильной. Я научилась выглядеть в глазах окружающих бездушной стервой, которую ничем не проймешь, даже смертью близкого человека.
– Ань, ты что села-то? Тебе плохо?
– Не знаю, что-то мутит меня. Больно много времени мы на кладбище проводим. Словно могильщики.
– А мы и есть могильщики. Одного закопаем, другого откопаем!
Дед засмеялся, но так как юмор был черным, то он, естественно, не вызвал у меня ответной реакции.
– Анюта, ты лучше в машине посиди. Что ж ты на землю-то уселась?
– Я не на земле сижу, а на корточках.
– Но ведь неудобно же.
– Мне не до удобств сейчас. Ты долго еще?
– Нет. Я уже сам уработался. Ежели бы кладбище было действующее, я бы могильщиком устроился. Рука уже набита. Какая-никакая, а прибавка к пенсии. Хотя на черта мне эта прибавка нужна, магазина-то все равно нет. Вот если бы мне водочкой платили, тогда другой разговор.
Я заинтересованно посмотрела на старика.
– Дед, а ты не боишься пить-то столько? У тебя организм весь проспиртован.
– Вот и хорошо.
– Да что же хорошего-то?
– А то, что я простудой черт знает сколько времени не болею.
Встав с земли, я слегка отряхнулась и пошла к машине.
– Я тебя в машине подожду. Только давай быстрее, ладно?
– Что ты меня все торопишь? Я же не робот, а пожилой человек. Лучше бы мою лопату взяла да подсобила, – не на шутку разозлился изрядно уставший дед. – Привыкла в своем банке деньги считать…
– Дед, я с лопатой не дружу. Физический труд меня никогда не привлекал, только интеллектуальный. Ты человек деревенский, как-никак на земле вырос, вот тебя и должно тянуть к земле. Тебе на огороде не привыкать работать.
– На огороде не привыкать, а на кладбище нет.
– Давай, я жду.
Я подошла к машине и сразу обратила внимание, что у нее спущено заднее колесо.
– Вот черт! Надо же, а резина совсем новая.
Признаться честно, я еще никогда не меняла колеса, но теоретически знала, как это делается. В багажнике имелись не только запаска, но и домкрат. Достав все необходимое из багажника, я почесала затылок и решила, что у меня есть время потренироваться. Сев на корточки, я взяла домкрат и стала соображать, как им орудовать.
«Если знаю, как это делается, значит, смогу это сделать», – подумала я. Вдруг за спиной заскрипели тормоза. Я обернулась и увидела, что рядом остановилась видавшая виды японская легковушка. Стараясь сохранить самообладание, я стала снимать колесо, не обращая внимание на дрожь в руках. Из машины лихо выскочили два коротко стриженных молодца и кинулись ко мне. Я сразу почуяла недоброе, но не поднимала головы, изо всех сил демонстрируя, что я занята делом.
– Здорово, красавица! – ехидно поздоровался один и бесцеремонно сел рядом на корточки.