Я живу без оглядки, или Узнай тайны женской души (Терапия для одиноких сердец или Охота на мужа-3)
Шрифт:
– Вот моя могилка. – Дед встал рядом со мной.
– Так говоришь, что ты эту могилу себе вырыл?
– Именно так.
– А в соседней кто лежит? Вторая могила совсем свежая. Земля еще не осела. Такое впечатление, словно в неё на днях кого-то похоронили.
– Про эту могилу я ничего не знаю. Она недавно появилась.
– Как же она недавно появилась, если кладбище недействующее и здесь уже черт знает сколько времени никого не хоронят?
– Этого я сказать не могу. Здесь незаконно кого-то похоронили. Ежели бы это участковый из соседней деревни увидел, он бы потребовал за нарушение закона литр спирта, а то и больше. У нас с этим делом строго. У нас порядки такие.
– Говоришь, порядки у вас строгие?
– Да, очень.
– Тогда дед щас тебе хорошенько попотеть придется.
– Как? – прищурился испуганно дед.
– Надо эту могилку раскопать. Посмотреть, кто же там лежит противозаконно?
– Да вы чего, ребята? – запаниковал старик. – Это же грех – могилы тревожить. Зачем вам это нужно? Дураку же понятно, что там покойничек. Пусть он себе спит спокойненько.
– Вот мы щас грешить-то и будем. Где твоя лопата?
– Я ее у машины оставил.
– Пойди за ней.
– Зачем?
– Затем, что ты щас будешь работать! Ежели ты за лопатой идти не хочешь, так греби руками. Может, у тебя руками лучше получится, чем лопатой?
Дед ущипнул себя за седую бороду и шагнул в сторону.
– Что, я и вправду могу идти?
– Можешь, но только за лопатой. Нам уже самим интересно стало, кто же здесь общественный порядок нарушает.
– Тогда я пошел… – Дед побледнел как полотно, посмотрел на пистолет и продвинулся еще на несколько шагов.
– Давай топай быстрее. Шевели поршнями, а то твоя дочка на работу в банк торопится.
– Я сейчас. Я мигом, – кивнул дед и опрометью бросился прочь.
– Ежели ты через минуту не вернешься, то мы твою названную дочку застрелим! – донеслось вслед пыхтящему деду. – Ты понял, застрелим!
Но дед не вернулся ни через минуту, ни через пять, ни через десять. Я стояла как вкопанная и чувствовала, как на глаза закипают слезы… Один из парней пошел посмотреть и вернулся ни с чем.
– Вот гад, сбежал…
Я стояла ни жива ни мертва и боялась встретиться с парнями взглядом.
– Ты слышала, дед твой сбежал!
– Слышала.
– Так он, падла, тебя любит! Если бы мы знали, что он такой гад, то его не отпустили бы. Он же за тебя так заступался… Получается, милочка, в жизни ничего святого нет. Он оставил тебя подыхать и наплевал на ваши родственные связи. Ему, главное, свою задницу спасти.
– Нет у нас никаких родственных связей. Мы совершенно чужие. Я здесь дачу снимаю и иногда ему из города бутылку привожу. Вот и все, что нас связывает.
– А что ж он тебя тогда дочкой называл?
– Да мало ли кем меня назвать можно?! Если он меня дурой, не дай бог, назовет, значит, я, по-вашему, дура?
– Тогда дураки мы, если этому козлу поверили и отпустили.
Я жалобно посмотрела на парней:
– Ребята, надеюсь, вы меня-то копать не заставите? Отпустите меня, пожалуйста. Я ничего не видела и ничего не знаю. Я живу тихо, мирно, никому не мешаю.
– Хорошо стелешь, да только так ли уж ты мирно живешь? Если тебе этот дед никто, тогда какого хрена ты в эту деревню приехала?
– Я здесь дачу снимаю. Мне ее мой друг сдал.
– А что ж здесь за радость дачу снимать? Тут отродясь дачников не было.
– Но ведь вы тоже комнату у бабки Матрены сняли.
– Мы сюда по делу приехали. У нас в этих местах друг пропал. Должен был позвонить и дать о себе знать. Мы его искать стали и нашли убитым в этой могиле, про которую дед сказал, будто он ее себе вырыл.
У меня перехватило дыхание. Должно быть, в этот момент я позеленела. Сомнений не было, речь шла об уголовнике.
– Вы хотите сказать, что он лежал в этой могиле?
– Лежал, пока мы его не вырыли и не отдали товарищам, чтобы они похоронили его по-человечески, а не как собаку на заброшенном кладбище. Друг наш в бегах был. Только с зоны оторвался и тут… такое. Мужик он нормальный, жил по понятиям. Сильный, выносливый – вот мы и стали думать, кому его смерть понадобилась? Кому наш человек помешал? Он, можно сказать, без проблем выбрался оттуда, где люди пожизненный срок мотают, и так глупо погиб. Вот мы и стали местных жителей прощупывать, а их оказалось всего-то раз, два и обчелся. Одно старье. Ты нашего друга видела?
– Нет, – замотала я головой. – Не видела и не слышала.
– А чего побледнела так?
– Да вы такие страсти рассказываете. В этой деревне всегда все было спокойно. Тут вообще тишь да гладь, да божья благодать. Спокойнее этого места не найти.
– Тем не менее наш товарищ убит. А может, ты его все-таки видела? Его трудно не запомнить. У него все тело в наколках.
– Не видела я никакого товарища.
Парень по имени Витюха метнул на меня подозрительный взгляд и клацнул зубами.
– Девка говорит, а сама от страха трясется.
– Конечно, трясусь. А что я, по-вашему, должна делать, если на меня пистолет направлен? Боюсь, что он выстрелит.
– А может, наш товарищ к тебе приставал и вы с дедом его на пару замочили? – Витюха так посмотрел на меня, будто прочитал мои мысли. – Он у нас на баб голодный был. Столько времени без женщины. На одной Дуньке Кулаковой далеко не уедешь. А тут такая телка… Если одеть нормально, то была бы и ничего.