Я знаю твою тайну

Ольховская Вероника

— Меня тянет к тебе, — прошептала я, слегка поелозив щекой по майке. — И у нас обязательно будет шанс узнать друг друга ближе в попытке построить крепкие отношения. — Я вздохнула. — Но только после того, как я окончательно расстанусь с прошлой жизнью… Не думаю, что стоит тащить в наши чувства всю грязь от неудавшегося брака…

— Наверное, ты права, — я не видела, но, кажется, Макар улыбнулся. — Прости, что я так нелепо выдал себя… Хотел до последнего изображать верного друга, — устало усмехнулся он. — Не смог сдержаться. Идиот.

— Всё хорошо, — вздохнула я, погладив

крепкую спину. — Я рада, что мы наконец-то смогли поговорить.

Я понимала, что это только начало — впереди нас ждало ещё много трудностей, одной из которых было знакомство с Николь. Но я была уверена, что именно с Макаром я могла всё выдержать, чтобы в конце позволить себе тихую, счастливую жизнь.

Домой я вернулась вечером. Открыв входную дверь, я сразу почувствовала, что у нас в гостях Антонина Семёновна, — уже в коридоре ощущался потрясающий запах её фирменного мяса.

Неспешно раздевшись, я сначала зашла в ванную, чтобы вымыть руки, а потом, испытывая невыносимый голод, направилась в сторону кухни. Но я ошиблась — мамы дома не оказалось, а на её месте хозяйничал Эд.

— Вернулась? — спросил он, нарезая салат. — А я тут ужин приготовить решил…

— Я вижу, — вздохнув, обвела взглядом огромную гору грязной посуды в мойке. — С чего это вдруг? Ты же всегда считал это чисто женским делом…

— Всё течёт, всё меняется, — муж расслабленно улыбнулся. — Вот и я пробую совершенствоваться ради тебя. Ради нашей семьи… В надежде, что ты оценишь мои старания.

В этот момент в моей голове крутился вопрос: «А что мешало измениться раньше?». Так хотелось узнать, почему именно сейчас стоило ломать себя, пытаясь угодить мне.

Но я решила, что это лишнее, — пустые разговоры про раскаяние и желание исправиться уже приелись. В последние дни их и так было слишком много. Ничто не могло изменить моего решения.

— А где Николь? — спросила я, взяв с полки резинку. — Что-то её неслышно…

— Она осталась у мамы, — внезапно довольно произнёс Эд. — Я решил, что сегодняшний вечер мы должны провести вдвоём… Отпразднуем удочерение, попытаемся наладить наши отношения. — Сняв фартук, он подошёл ко мне. — А то мне стало казаться, что я живу с маленьким вечно фырчащим ежом.

Мне категорически не нравилось ни масляное выражение лица мужа, ни его мягкий тембр голоса, ни романтический настрой, к которому он медленно подводил меня.

— Интересное сравнение, — усмехнулась я, собрав волосы в хвост. — Наверное, мне стоило прыгать до потолка… Ведь измена мужа — праздник для жены!

— Может, сегодня не будем вспоминать об этом? — прошептал Эд, нежно прикоснувшись к моей щеке. — Я пытаюсь исправить свою ошибку. А ты обещала дать шанс…

Как об этом можно было забыть? Мне было невыносимо даже стоять рядом с ним, не то что пытаться снова сблизиться… Все его ласковые прикосновения, трепетные речи вызывали во мне колючую дрожь, а некогда любимый аромат парфюма — мучительную тошноту.

Сдерживаясь изо всех сил, я отпрянула от него.

— Обещала… Но это не значит, что смогла простить тебя. Прошло слишком мало времени, чтобы…

— Давай снова попробуем зачать ребёнка? — внезапно перебил меня

Эд. — Мальчика. Ты же так мечтала о сыне… Думаю, в этот раз у нас обязательно получится.

Это был удар ниже пояса. Теперь, когда наша жизнь медленно летела в пропасть, он всё же решил выполнить свой супружеский долг и осуществить мою мечту! Как низко…

Ещё совсем недавно он признавался в любви другой, а сейчас, спекулируя на чувствах, пытался удержать меня беременностью. Это было подло с его стороны. Очень подло.

— Ребёнка? — устало усмехнулась я. — Ты хочешь сына?

— Да, — уверенно ответил муж, обняв меня со спины за талию. — Николь уже взрослая. И мы можем задуматься…

— Не можем, — резко перебила его я. — Не можем, потому что сейчас я не готова рожать от тебя! — Я сделала шаг вперёд, вырвавшись из объятий. — О каких детях идёт речь, когда я, закрывая глаза, вижу вас с любовницей? Я прикасаюсь к тебе и чувствую, как сердце разрывается от злости!

— И что ты этим хочешь сказать? — Я ощущала на спине его тяжёлый взгляд. — Я изо всех сил стараюсь для тебя, пытаюсь исправиться… Цветы, подарки, ужины! Я делаю шаги навстречу тебе, но ты не хочешь, не собираешься идти ко мне.

— Да, я стою! — прошипела я, повернувшись к Эду. — Не двигаюсь только из-за Николь. Если бы не она, я бы давно с тобой развелась! — это вырвалось из моих уст нечаянно, необдуманно.

— Что?! — Глаза мужа потемнели от гнева. — Развод?!

— Да! — Было бессмысленно отпираться. — Ты растоптал меня, мою любовь — уничтожил всё, что между нами было. А теперь пытаешься из праха собрать подобие счастливой семьи. Только это так не работает… Невозможно воскресить то, что уже умерло.

Я внимательно наблюдала за реакцией Эда. Он хмурился, стискивал зубы, сжимал кулаки… Я видела, насколько в этот момент сильна его злость. Но ничего не могла поделать.

— Тогда уходи, — неожиданно выплюнул муж. — Собирай свои вещи и проваливай из нашего дома! Я не буду больше держать ту, что не хочет быть рядом со мной. — Подойдя к столу, он с яростью скинул на пол тарелку салата. — Только помни, пожалуйста, что, переступив порог, можешь забыть про Николь. Я сделаю всё, чтобы после развода, несмотря на удачное удочерение, она осталась со мной.

Глава 30

Это был удар в спину.

Продолжая смотреть на некогда любимого человека, я не понимала, как могла так долго не замечать чудовища. Неужели чувства настолько ослепили меня, что я не видела очевидного?

Единственно важным человеком в жизни моего мужа был он сам. Не я, не Николь, не даже Елена — всё это время Эд заботился только о себе, боясь потерять прежнее удобство.

— Ты всегда был таким? — пытаясь сдержать гнев, я до боли сжала кулаки. — Манипулировать моей любовью к Николь… Это низко даже для тебя.

— Милая, не строй из себя святую женщину. — Эд сделал тяжёлый шаг в мою сторону, отчего я невольно попятилась. — Думаешь, я не знаю, что с Николаевым вас связывают не только рабочие отношения? — он зло рассмеялся. — Сама бегаешь к другому мужику, а пытаешься выставить ничтожеством меня.