Я.Я.Я
Шрифт:
– Знаете, Василий, что- то я совсем устал. Дорога у нас дальняя, нужно чуть подкопить сил для дальнейших бесед. Вам советую того же.
Было решено вздремнуть. По словам Василе, заснул он тогда довольно легко. Сны ему снились престранные. Из всего, что он мне рассказал, я запомнил лишь то, что он приклеился к гигантскому дереву, по которому бегала странная белочка. Прости, дорогой мой друг, просто из- за жены давно выработал привычку не запоминать сны. Вокруг летали два ворона, а потом неожиданно пришел инспектор ГИБДД и сказал, что здесь, собственно, приклеиваться нельзя. Василе лишь позабавило столкновение мифологичности и бюрократичности происходящего. Очень завидую, если честно, твоим снам, дорогой мой друг. Мне после работы только и снится, что поломанные генераторы, да прыгающие WD- 40. Проснувшись, Василе еще долго представлял себе, что было бы, будь разные потусторонние силы и существа существовали бы наравне с нами в нашем мире. Всадник без головы пытается сдать на права, монстер Франкенштейна заполняет форму Б612 в местной поликлинике и слова сказать не может вероломным старушкам, что пролезают через очередь, языка- то у него и нет. Действительно забавно, но вместе с тем и как- то грустно. С этими мыслями Василе
– А вот и моя остановочка, Васенька. Очень приятно было пообщаться с кем- то молодым, наивным и приятным. Удачи вам! Думаю, что мы еще обязательно встретимся
– Вам спасибо за приятную компанию!
Федор Кузьмич встал со своего места и вышел из купе. Василе пару минут смотрел на сидение напротив, только спустя время он заметил, что его приятный попутчик забыл свою черную сумку. Капкан был заряжен, Василе проглотил наживку. Юный студент схватил забытую сумку и бросился к выходу из поезда. Люди слегка оглядывались вслед, но в поездах происходят вещи и поинтереснее. Тратить время несущегося человека в плоскости нашего абсурдного мира- совсем нерациональное действие. Пятисекундное внимание людей в поезде заслуживал скорее танцующий кот в костюме морячка, но никак не обычный молодой человек. В любом случае, речь сейчас не про это. Василе стремглав вылетел из поезда, Федор Кузьмич ушел на приличное расстояние, его силуэт виднелся возле хвоста поезда. Сумка была очень легкая, поэтому переход на сверхсветовую скорость был вопросом времени. Конечно, я приукрашиваю свой рассказ, но иначе было бы попросту скучно. Старец, услышав позади себя громкое пыхтение улыбаясь обернулся.
– Не думал, что мы встретимся так скоро, мой юный друг! Что случилось?
– В- в- в- в- ваша сумка. Вы. Вы ее в поезде забыли- запыхаясь ответил Василе
Василе принялся отдыхать после энергозатратного марафона, Федор Кузьмич похлопал его по плечу, в этот момент поезд начал трогаться. Капкан захлопывается. Руки Василе принялись безудержно стучать по поезду, но все безуспешно. Оставалось только сесть на лавочку, обхватить руками свои колени и горько заплакать. Но с другой стороны, телефон же он не забыл. Считай, все главное осталось при нем
– У меня же там все мои вещи, все вещи там.– очень грустно провыл Василе.
– Вот этот чемодан? Я видимо перепутал наши сумки, Васенька, вы меня простите. Я поэтому так беспечно и пошел.– беспокоясь сказал Федор Кузьмич.
– Правда! Хоть чуть от сердца отлегло. А с поездом что делать? Эх, ну почему именно со мной? Я так все и знал!– радостно ответил Василе.
– Не могу смотреть, кровью все сердце обливается. Вася, поезда тут каждые шесть часов проходят. Я вам билет сам куплю на следующий! Вы все таки из- за меня выбежали. Не смейте отказывать, средств у меня много, не бойтесь, не бедствую. Обижусь, в конце концов. А чтобы вам здесь не зябнуть, предлагаю к моим родственничкам сходить. Я их как раз навестить приехал, они очень гостеприимные. Все будет хорошо! Не унывайте! Пойдемте же. – хватая руку студента говорил старец.
Василе оставалось только одобрительно хмыкнуть и сказать
– Спасибо вам огромное. Давайте я с сумкой помогу, раз такое дело.
Пироном командовал дух настоящего русского полустанка. Женщины с переносными столами торговали сомнительной рыбой, мужчины продавали сигареты по завышенным ценам, а все это действо и буйство человеческих жизней сопровождалось прекрасным запахом цветущих полевых цветов, смешанным с запахом, исходящим от поезда. Вечер мягкой поступью опустился на все это прекрасное буйство около- индустриальной жизни. По правде говоря, я бы мог еще долго описывать подобные пейзажи. Даже в Василе что- то екнуло в этот момент, он захотел погрузиться глубже, может даже купить домик где- нибудь в хуторке, да попробовать пожить там, все было впереди. За этими мыслями он со своим новым пожилым другом провел сорок минут пути пешком. Василе был напряжен, шли они по грунтовой дороге, затем вообще по какой- то тропинке. Федор Кузьмич аргументировал такой маршрут следующим образом- «Вася, ну что же ты в самом деле, ты ж вдвое сильнее меня, отобьешься же, если нападу. Ха- ха! Ладно тебе, я тут просто был, если по дороге идти, то час пути выйдет максимум. А тут все местные ходят, вон гляди как вытоптали. Всю ежевику перетоптали!». Это немного успокоило Василе, но ненадолго. Хуторок уже начал виднеться. Казалось, что он совсем крошечный. Девять или десять приятных деревянных домиков. Деревья со всех сторон поглощали дома, а возвышающийся впереди холм выглядел, как гигантский погребальный курган. Прямо на нем стояла мельница, судя по всему заброшенная. На улице уже было темно, но ни в одном из домов не горел свет. К тому же было слишком тихо. Птицы замолкли, ветер перестал гонять листву. Время будто остановилось. Замолчали даже оба путника, так приятно беседовавшие всю дорогу. Уже войдя в хутор, Василе решил прервать молчание
– Странно как- то. Вроде темно, а свет не горит. Далеко ваш родственник живет?
– Да нет, Василий, вот уж здесь за поворотом. А свет не горит видно из- за того, что спать уж все улеглись. Тут люд рабочий, вставать нужно рано, хотя признаюсь тебе, так рано они еще на моей памяти не ложились. Видать жатва какая была.
На этой фразе они повернули за угол очередного опрятного домика, впереди стоял такой же. Только вот с интересной росписью на заборе, возле калитки стояла гипсовая фигурка петуха. Федор Кузьмич попытался постучать в калитку, но дверь открылась. Василе заметил, что это его насторожило. Они вошли во двор и сразу же пошли к входной двери. Она тоже была открыта. Напряжение росло с каждой секундой. Внутри была абсолютная тьма, которую Василе решил рассеять фонариком на своем телефоне. Возможно этот сиюминутный импульс, связанный с банальным страхом перед непроглядной темнотой, спас их двоих. Они были шокированы
– Боже упаси, Васенька, боже упаси. Что это тут такое?– беспокойно лепетал Федор Кузьмич.
Василе не мог ответить. Его накрыл всепоглощающий ужас. Начать стоит с того, что ручки у двери не было, ее будто выбили. Прямо на деревянной стене в прихожей зияли две дыры, которые видимо были пробиты кулаками. В центре стены прихожей был нарисован красный змей и что- то похожее на солнце. Все это, судя по всему, было нарисовано кровью. Василе моментально набрал номер бравой полиции, но заметил, что связи совсем не было. Его попытки поднять телефон и выйти из дома успехом не увенчались. Во дворе он заметил темную фигуру, судя по всему, приближающееся на издаваемый шум. Василе сразу же заскочил обратно в прихожую и прошептал старику сквозь сжатые от страха зубы- «Там кто- то есть, нужно отсюда бежать». Федор Кузьмич безмолвно потянул Василе за рукав в другую комнату. За тучами показалась луна, благодаря которой Василе увидел, как старец показывает ему на погреб. Они действовали быстро и решительно. Совсем без переговоров, взяли крышку одновременно и аккуратно залезли внутрь, предварительно закрыв за собой ход. Василе вновь включил фонарик на своем телефоне, ужас в этот раз был еще сильнее. В погребе лежала связанные какими- то тряпками семья. Они еще были живы. Отец, семейства, которому на вид было около пятидесяти лет, безумными глазами смотрел в пустоту, но увидев лицо Федора Кузьмича, его взгляд тут же изменился на более радостный. Старец вытащил из его рта ткань и развязал руки. Мужчина тут же принялся развязывать свою жену и взрослую на вид дочь. При этом он злостно и отрывисто приговаривал вполголоса- «Гниды, во гниды, ну они у меня посмотрят. Ну гниды, ну сейчас они глянут». Затем он вновь обратил внимание на старца и очень радостно прошептал
– Федор Кузьмич! Вы тут откуда? Вас эти твари тронули? Если да, то они так не отделаются, я не успокоюсь, пока каждый кишки свои высирать не будет. – говорил из полутьмы суровый мужской голос.
– Да что ты, Павел, тише. Там над нами вот один ходит. Васил, ты бы того, выключил фонарь. Я тут с товарищем хотел заночевать у вас. А тут такое. Вас ранили? Кто это такие?– спросил старик.
– Вроде нет, все закончится, можете у нас хоть всю жизнь жить. По гроб обязан. А твари эти… Единственное, что слышал от них самих- это культ какой- то гнидской змеи. В жертву нас точно хотели принести. Твари.– говорил мужчина.
– Павел, нужно же переждать, да за помощью отправиться. Их много? Не один же, всех же не сдюжим.– с нескрываемой тихой паникой в голосе говорил Федор Кузьмич.
– Один- то может и не один. Нас шестеро тащили, слышал от них, что они людей к мельнице поведут, а нас потом заберут. Хер пойми, что этим тварям нужно.
Только сейчас, слегка оправившись от шока и ужаса, Василе заметил странные звуки и невероятно едкий запах
– А чем пахнет?– прошептал Василе.
– Твою мать! Керосин!– тихо воскликнул спасенный мужчина.
Гибель в огне от рук каких- то странных змеелюбов- участь не из самых лучших. Действовать пришлось быстро и решительно. Отец семейства в два движение достиг выходы из погреба, вслед за ним ринулся Федор Кузьмич. Василе в этот момент помогал дамам. Послышались звуки борьбы. Вся братия оказалась наверху. Василе смотрел на пудовые кулаки отца семейства, летящие прямо в лицо неясному лежащему типу. В его голове были только и мысли о том, какой путь его привел. Многие люди, сидя в своих бетонных конурах только и думают втайне от других- «Ох, оказаться бы мне героем какого- нибудь романа в письмах. Чтобы тяжбы были, чтобы думы были», но при этом сами нещадно огораживают себя от подобной жизни. Вот раз ответили хотя бы на спам, глядишь бы и закрутилось что- нибудь. Василе очень повезло, он тоже всегда мечтал стать героем приключенческого фильма. Судьба оказалось к нему благосклонна не до конца, ведь поместила его на эти страницы. Страницы куцевато сложенной летописи за моим авторством. Одержав победу, мужчины приступили к кустарному допросу. Но добились они всего лишь неясных зловещих смешков и фразы- «Ну ты и тупой, мужик». Деревня вдали от чужих глаз, ночь, отсутствие любой связи с внешним миром. Все это напоминало грошовую страшилку для пионеров, которой меня когда- то пугали у костра, но Василе видел в этом сейчас ростовой костюм панической атаки. Слова летели через него, лишь в ушах стоял неясный звон, хотелось просто сбежать, но рука Федора Кузьмича тянула его куда- то на улицу. Бедный мой друг, сколько же тебе пришлось пережить. Женщин оставили в доме. Василе не слышал ничего, но догадывался, что идут они к той самой мельнице. Он думал о картине, которая висела на стене кухни. Луна осветила ее настолько, что оказалось возможным понять лишь общую композицию, детали были утеряны в кромешной тьме ужасной ночи. Василе увидел палубу корабля, устремленного в сердце океана. На переднем плане стоял моряк, смотрящий в бесконечную синеву обволакивающего неба. Картина была написана широкими мазками, контуры растворялись друг в друге. Василе чувствовал себя моряком, растворяющимся в морской посудине. Дома и деревенские пейзажи превратились в мешанину, он не понимал зачем и где находится. Вот стоит прекрасный дом, который наверняка согревал многие поколения. Было бы логичным предположить, что у этого дома есть богатая история. Быть может, именно в этом доме был когда- то последний оплот язычников. Язычник- отец приходил домой, целовал в лоб свою язычницу- супругу, затем спрашивал, как дела у их язычника- сына, садился на свой языческий стул и закуривал языческую самокрутку. Потом пришел староста с добрыми молодцами, отправил всю эту братию куда подальше, а дом переоборудовали в библиотеку. От этого дома и следа не осталось. Окна были совсем недавно выбиты, дверь очень печально висела на последней петельке, а внутри царила полная разруха. Эта картина пронеслась мимо Василе с огромной скоростью, оставив только широкий мазок краски в периферийном зрении. Трое мужчин неслись в ночи к большому кургану без всякого плана. Только на середине пути они заметили, что возле мельницы сияют огни. Дома перестали быть дружелюбными и уютными. От того вида, что представал при входе в деревушку осталось абсолютное ничто. Дома смотрели на путников потухшими безжизненными глазами. Каждый заворот казался Василе фатальным, он даже не осознавал, что именно может их погубить, все смешалось в одном ужасном грязном копотном чане. Он не понимал, зачем все это происходит и зачем во всем этом нужен глупый мальчик из Москвы. Когда миновал последний «потухший» накренившийся от многолетнего противостояния ветрам дом, трио ступило на длинную вытоптанную дорожку, ведущую к вершине кургана. Сень величавых тополей и дубов полностью укутала во тьме любые передвижения по этой дорожке.