Яблоко Евы
Шрифт:
Чувствуя, что в нем не нуждаются и ведет он себя глупо, Рэнд приподнялся, опершись на локоть.
— Мне, пожалуй, пора домой. — Но в глазах у него потемнело, и, приложив руки к вискам, он откинулся назад. Голова болела, в ушах стоял звон, и казалось, что кости его размягчились.
Сесил, как ни плохо разбиралась в болезненных симптомах, заметила, как он побледнел.
— Вас тошнит?
Рэнд застонал.
— Нет, — пробормотал он, хотя и не был в этом уверен.
— Иногда такие вещи происходят при сотрясении мозга.
— Да, я знаю.
Извиваясь как червяк, Сесил наконец-то вытащила
— Нельзя ли что-нибудь для вас сделать?
— Спасибо, все, что вы могли, вы уже сделали.
— Гм… да, но все-таки…
— Нет, — резко сказал он, затем добавил более любезно: — Посидите минутку спокойно, пока у меня не прекратится головокружение, и я пойду домой.
Она вспомнила про пакет со льдом, который Рэнд приготовил для ее щиколотки, и стала искать его в складках одеяла.
— Лед поможет вам, — сказала она, прижимая пакет к его виску.
Вздрогнув от ледяного прикосновения, Рэнд положил свою руку на руку Сесил, прилаживая компресс к пострадавшему месту. Хотя лед почти растаял, сам пакет был еще холодным. Вздохнув, Рэнд закрыл глаза и расслабился.
Сесил заметила, что его рука так и осталась лежать на ее руке, но в данный момент больше была озабочена состоянием Рэнда и шишкой, появившейся у него на голове. Она сидела тихо как мышь, не отрывая взгляда от его лица. Когда щеки у него постепенно зарозовели, Сесил вздохнула с облегчением, но продолжала молча наблюдать за ним.
Через некоторое время боль в щиколотке заставила ее вытянуть ногу, и, так как другого места не было, она поместила ее рядом с Рэндом, продолжая одной рукой держать холодный пакет у его виска; на другую руку она облокотилась. В таком положении фигура Рэнда оказалась в поле ее зрения. Ей было видно, как ритмично вздымалась его грудь, — очевидно, он задремал. Она слабо усмехнулась, вспомнив, что врачи обладают способностью моментально засыпать. Этому их научила медицинская практика, когда для сна удавалось выкроить лишь мгновения. Сесил не стала его будить, зная, что справиться с болью легче во сне.
Влага растаявшего льда потекла по его лицу, и Сесил осторожно вытерла ее, пока она не замочила шею. Прикоснувшись к виску, она пришла в ужас от размера вздувшейся шишки, и горькое раскаяние сжало ей горло. Рэнд тихо застонал и положил щеку на ее ладонь.
Сесил тревожно вскинула брови и напряглась от слишком интимного положения, в котором они оказались. Она, конечно, решила сопротивляться какому бы то ни было сближению, но время шло, сопротивляться было некому, и странное чувство постепенно овладевало ею. Утренние тени тронули ее нежную кожу, а она, не смея пошевелиться, все ждала, когда Рэнд снова придет в себя. Щека его все еще лежала на ее ладони, и кто бы мог подумать, что такое нехитрое движение с его стороны произведет на нее столь сильное впечатление. Мягкий свет лампы падал ему на лицо, позволяя ей беспрепятственно его рассматривать.
Густые темные ресницы окаймляли глаза и бросали тень на скулы, губы были приоткрыты, дыхание ровное. Никаких сомнений, он действительно спит, а не разыгрывает сцену, чтобы ее соблазнить.
Не отдавая себе в этом отчета, Сесил стала разглядывать всю его фигуру. Он был широкоплечим, с тонкой талией и мускулистыми бедрами. Сложение его, по ее понятиям не атлетическое, все же говорило о том, что он занимается спортом.
Во сне он напоминал мальчика, и, заметив это, она облегченно вздохнула. Но ведь так выглядят все мужчины. При этой мысли она нахмурилась; у нее вошло в привычку не доверять внешнему виду. Дентон научил ее смотреть на мужчин как на актеров, которые могут изобразить все, что угодно, лишь бы достичь своей цели.
Вспомнив об этом, она закрыла глаза, чтобы не глядеть на его красивое лицо. Но что-то подогревало ее любопытство — может быть, влечение? Снова открыв глаза и подперев голову рукой, она постаралась успокоить себя, переключиться на что-нибудь, лишь бы не думать о тепле и близости его тела.
Ее не соблазнят больше мужские чары. Никогда!
Глава четвертая
Будучи холостяком, сохранявшим свои привычки годами, Рэнд Кёрси обычно спал на спине. Раскидывая тело во всю длину и ширину огромной кровати, он привык владеть всем пространством своего королевского ложа. Спал он всегда в одной позе — левая рука поперек талии, а правая — под затылком.
Поэтому он был крайне удивлен, когда проснулся в это утро на боку, в согнутом положении; правда, голова его лежала на правой руке, а левая, как всегда, на талии, но… женской. Обнаженная грудь с затвердевшим соском касалась его ладони. Женщина лежала повернувшись к нему спиной и во сне ритмично двигала бедрами.
Странно, но Рэнд поймал себя на том, что не испытывает дискомфорта, более того — ощущает сильное желание овладеть этой женщиной.
Потрясенный таким необычным пробуждением, он раскрыл пошире глаза, застланные какой-то пеленой, и обнаружил, что лежит уткнувшись лицом в копну спутанных белокурых волос. Отбросив их, он заглянул женщине через плечо. Тут уж его глаза и сами расширились от изумления. Хотя она спала в такой позе, что виден был только профиль, Рэнд тут же узнал ее.
Сесил Кингсли!
Вспомнив события предыдущего вечера, он откинул голову назад и со стоном закрыл глаза. Плохи его дела. Ударив его, Сесил недвусмысленно продемонстрировала свое отношение к мужчинам: она ненавидит всех мужчин, и особенно врачей. Вообразить, что эта женщина добровольно легла с ним в постель, можно, только повредившись рассудком. Удар по голове иногда влечет за собой всякого рода галлюцинации.
Чтобы проверить себя, Рэнд стал мысленно перечислять все кости человеческого скелета, начиная с фаланг пальцев и кончая костями черепа. Затем он повторил в уме периодическую таблицу химических элементов.
Довольный тем, что хотя бы память не пострадала, он снова осторожно открыл глаза… и убедился, что это вовсе не галлюцинация. Подле него лежала Сесил Кингсли, причем все так же соблазнительно. Потрясенный, он глубоко вздохнул, а ее бедра продолжали ритмично двигаться, прижавшись к нему.
Нет, больше он не в силах переносить эту сладкую боль. Надо ее остановить, пока не случилось нечто непоправимое… Но, черт возьми, стоит ли, ведь ей так хорошо!
При первых лучах восходящего солнца Сесил пробудилась, охваченная нестерпимым желанием.