Яблоко Купидона (сборник)
Шрифт:
– Ну что, голуба!? Пойдёшь за меня замуж? Ведь я тоже одноглаз!
Соня проснулась в холодной поту. Ей было жутко: ах и зачем она уговорила Марфушу погадать перед Рождеством? Правильно говорила горничная: грех всё это! Вот теперь и расплата…
Всё следующее утро и часть дня, вплоть до трёх часов по полудни, Сергей Воронов, верхом на лошади гарцевал по плацу. Генерал-губернатор сдержал слово и явился на подготовку к предстоящему смотру, посвящённому приезду императорских
Он сначала также сидел верхом на отменном чёрным, как вороново крыло, жеребце, затем ему стало тяжело – всё-таки уже в летах. Высокому гостю принесли кресло и укутали ноги меховым одеялом.
Генерал-губернатор постоянно бубнил себе под нос, недовольно фыркал, пил коньяк и закусывал лимоном. Сергей понимал: начальству влетит сполна, ибо Его Превосходительство явно не доволен.
Поручик замёрз: венгерка, подбитая мехом всё ж не была рассчитана на такой холод, руки под перчатками сводило, ноги чуть ли не примёрзли к бокам несчастной лошади…
Когда же, наконец, Его Превосходительство и сам не выдержал: подготовка было в всеобщей радости окончена. Замёрзшие гусары могли вернуться в казармы.
Едва Сергей отогрелся, как получил с посыльным короткую записку:
«Дорогой друг!
Не далее, как вчера вечером я выяснил: барон фон Унгер посещает злачные места и развлекается с актрисами. Мало того: повязка – фальшива, ибо оба его глаза пребывают в полном здравии.
Альберт Гварди».
Сергей буквально обомлел: для чего устроил барон всё это представление? – для того, чтобы прикинуться человеком, повидавшим жизнь, или поинтересничать перед юной наивной Сонечкой?
Его охватило негодование, затем ревность. Чувства нахлынули: что он вообще хочет от кузины? – ведь они знакомы с детства, он всегда был привязан к милой Сонечке! А теперь ему – двадцать лет, а ей – шестнадцать! И только ли он питает к кузине родственные чувства, или всё же нечто большее? Отчего же его так беспокоят её отношения с бароном?
Сергей пребывал в смятении. Но одно он знал точно – следует непременно выяснить: отчего фон Унгер притворяется?
Альберт пил кофе и просматривал газеты после того, как направил посыльного в полк с запиской для Воронова. Печать пестрила различными новостями. Невольно он открыл «Московский вестник» на страничке «Светская хроника» и прочёл: в воскресенье, 19 февраля сего года, баронесса фон Визен даёт бал в честь помолвки своей дочери Амалии Карловны фон Визен и Владимира Викторовича Романовского, сына небезызвестного…
– Ах, да! – Опомнился Альберт. – Я и забыл про бал в доме фон Визен! Ведь там будет Софья Николаевна!
Невольно поручика охватило волнение, он ощутил то же самое чувство, когда увидел Сонечку. Увы, но мужская дружба блекла перед её серыми прекрасными глазами, а благородство и честь уходили на второй план.
Альберт нервно закурил сигару и попытался отвлечься. Но…
Он встал и начал метаться по гостиной. Советь корила его: казалось, что он совершает предательство по отношению к другу…
– Зачем я написал записку Сергею? Вот болван! В любви – каждый за себя! В конце концов, право выбора за Софьей Николаевной. Прости меня, мой друг, но я непременно воспользуюсь возможностью и поухаживаю за твоей кузиной на балу у фон Визен. А по поводу этого барона… Надо подумать… Можно вызвать его на дуэль…
Глава 7
Сергей не мог оставить казармы и направиться к Альберту, дабы обсудить недостойное поведение фон Унгера.
И он решил написать ответ:
«Альберт!
Благодарю вас за хлопоты, надеюсь, вы хорошо провёли время в доме Бироевых. Я – в растерянности: отчего барон затеял сей маскарад? На ум приходит лишь один ответ: дабы завоевать сердце моей кузины. Прошу вас доведите дело до конца: узнайте о фон Унгере как можно больше. Я подозреваю, что у него нет и в помине никакого Псковского имения, он попросту – разорён и охотится за состоятельной невестой. А, насколько мне известно, приданое Софьи Николаевны достаточное, дабы вести безбедную, достойную жизнь».
Альберт надел енотовую шубу, велел своему кучеру заложить карету на полозьях и направился в Кривоколенный переулок. Определённого плана действий у него не было, надеясь на русский «авось», он подошёл к дворнику-татарину, что расчищал мостовую от снега и спросил:
– Любезный! Не подскажешь ли мне: где квартира или дом барона фон Унгера?
– Фон Унгера? – переспросил татарин. – Так это вона: два дома вперёд, а там – ворота кованные как увидите, так его, барона дом и есть…
Альберт сел в карету и направился к указанному дому. Действительно за коваными воротами, которые венчал замысловатый вензель рода Унгер, возвышался трёхэтажный дом. С виду он казался небольшим, но весьма ухоженным.
– Неужто, барон и дом заложил? Пожалуй, за него можно получить в банке под вексель приличную сумму…
Поручик задумался: во сколько банк может оценить родовое гнездо фон Унгеров? По его прикидкам – тысяч в десять рублей или две с половиной тысячи серебром [7] .
7
Курс серебряного рубля постоянно менялся, но мог составлять четыре рубля ассигнациями.