Яд-шоколад
Шрифт:
Машенька глянула на него снизу вверх — толстый… какой жирный… щеки залились багровым румянцем, и даже бритая макушка сейчас красная как помидор.
Лифт наполнился посетителями торгового центра и вознесся.
— Я это… я хотел спросить… может, сходим сегодня куда-нибудь вечером, когда ты закончишь работу?
— Куда? — удивилась Машенька. — Тут же все начнет закрываться.
— Не все, тут есть круглосуточные — и кинотеатр, и кафе. Или хочешь, поедем куда-нибудь?
— Куда? — снова спросила Машенька, улыбаясь.
— Да куда угодно. Хочешь, в клуб ночной — любой. Хочешь, в «Пушкин» — ресторан, хочешь, в отель «Украина».
— В отель?? — Машенька изогнула брови, вырвала руку сразу.
— Нет, нет, я не то имел в виду… там у них ресторан крутой на верхотуре, вечером всю Москву видно, Кутузовский. Москва-Сити, небоскребы. У меня есть деньги. Я давно тебе хотел сказать — у меня ведь до фига бабок, — Олег Шашкин по прозвищу Жирдяй заторопился, потому что лифт — черт стеклянный, снова начал снижаться.
— Правда? Ты что, богатый?
— Да, у меня куча бабок.
Лифт опустился, открыл двери.
— А мне что за дело до твоих денег? — спросила Машенька капризно, однако в лифт не вошла, пропустила и на этот раз.
Наставила ухо — слушать.
— Ну, я подумал… я бы мог купить тебе что-то… да все, что угодно, что хочешь, — Олег Шашкин наконец-то перестал мямлить, заговорил увереннее, выпрямился, стал выше ростом и словно еще толще. Прямо человек-гора. Или человек-слон.
— Зарабатываешь так много?
— У меня от отца бабки остались. Полно. Если хочешь… если только захочешь — на Мальдивы могли бы слетать. Вдвоем.
Лифт где-то там, наверху.
Машенька окинула Олега Шашкина оценивающим взглядом.
— Ты милый, — сказала она.
От этого он залился краской еще гуще.
— Может, пойдем кофе выпьем? — спросил он.
— Мне надо работать, извини.
— Но вечером… вечером ты согласна? Чтобы это… со мной… куда только захочешь, куда пожелаешь…
Машенька смотрела куда-то мимо него. Внезапно щеки ее тоже порозовели.
— Да, хорошо… то есть нет, извини, я сегодня не могу, у меня урок верховой езды, и матери надо помочь. Все, пока, увидимся потом. Я пошла. Ты правда милый, Олег.
Лифт опустился. Но Машенька и в этот раз проигнорировала его. Она чуть ли не бегом спустилась к фонтану, украшавшему первый этаж «МКАД Плаза», и нырнула в толпу.
Все произошло так неожиданно, что Олег Шашкин по прозвищу Жирдяй сначала опешил. Затем устремился следом.
Он на кого-то налетел по пути, чуть не сбил с ног. Он искал в толпе покупателей рыжую головку Машеньки.
Он ничего и никого не видел, не замечал — лишь эту маленькую изящную рыжую женскую головку — такую пустую, такую коварную, такую прекрасную на точеной нежной шее. Лишь эти искрящиеся лукавством и кокетством глаза цвета фиалок, лишь эти губы, которые так хотелось смять, подчинить себе поцелуем.
Машенька Татаринова пропала в толпе, исчезла, словно и не рождалась никогда на свет.
Олег Шашкин заметался по первому этажу «Плазы», заглядывая поочередно во все магазины, возвращался к стеклянным лифтам, кружил возле фонтана.
Он никак не мог понять, как это она слиняла от него в тот самый момент, когда он вдруг заговорил про деньги… что у него много денег, действительно много… После таких фраз девушки обыкновенно оставались на месте, словно их гвоздями прибили, а эта убежала от него, и так быстро, что он не догнал ее, потерял… Почему она убежала? Если ее не интересуют деньги, то что же ей нужно?
И внезапно, уже потеряв надежду увидеть ее сегодня снова, Олег Шашкин заметил Машеньку у самых дверей кондитерского магазина «Царство Шоколада», что на первом этаже торгового центра возле супермаркета «Азбука вкуса».
Машенька, запыхавшись, столкнулась в дверях «Царства» с высоким темноволосым парнем, одетым как-то совсем чудно. И Олегу Шашкину показалось, что она сделала это намеренно — налетела на него, сделав вид, что споткнулась, толкнула своей упругой прекрасной грудью, дав сразу почувствовать, ощутить себя.
Парень обернулся. На нем было что-то вроде черного пальто — это в мае-то! И высокие сапоги, словно он тоже ездил верхом в той долбаной конной школе на долбаных кобылах. А под пальто у него черный бархатный жилет и какой-то нелепый белый кружевной платок вокруг шеи обмотан — так показалось в тот момент Олегу Шашкину.
А лицо напудрено, этот тип красился! У Олега Шашкина потемнело в глазах.
Парень сказал что-то и улыбнулся, Машенька ответила, покачала головой, потом кивнула, зарделась румянцем как майская роза.
Затем они вместе вошли в бутик «Царство Шоколада», остановились у прилавка.
Олег Шашкин, хоронясь за киоском с бижутерией, наблюдал за ними через витрину. Парень кивнул небрежно продавщицам и забрал с открытого прилавка небольшую подарочную коробку шоколада, перевязанную алой лентой. Он протянул ее Машеньке Татариновой. Та снова отрицательно покачала головой, потом кивнула… взяла подарок, еще сильнее зардевшись румянцем.
Олег Шашкин уже готов был войти в «Царство» и выбить все дерьмо из накрашенного придурка, как вдруг тяжелая рука легла ему на плечо.
Он оглянулся и увидел Дмитрия Момзена.
О своих поездках в торговый центр у МКАДа Олег Момзену не докладывал. А тот не спрашивал никогда. Но вот, оказывается, очутился тут рядом в самый острый момент.
— Остынь.
— Я…
— Брось, — Момзен смотрел на витрину «Царства Шоколада». — Нравится девчонка?
— Нет… я просто…
— Это та, что мы чуть не сбили в парке вместе с коняшкой?