Яд-шоколад
Шрифт:
— Ой-е-е-е-и!
Женский вопль — оттуда, снизу, из сумрачного подвала.
— Ай-и-и-и-и, умираю!
Женскому крику вторило сопение, хрип.
— Ой-е-е-е-и!!!
Катя застыла на верхней ступеньке. Вихрь мыслей… Лолита Силуян — свидетель… новое двойное убийство… а теперь этот тип… убийца явился за ней и приканчивает ее там, внизу!
— Полиция! — заорала Катя во всю мощь своих легких. — Эй, ты, там, оставь ее, оставь женщину, иначе стреляю на поражение сразу!
Внизу точно боров хрюкнул. Потом наступила тишина. Затем
— Стоять на месте, я кому сказала! — снова заорала Катя. — Лолита Силуян, вы там?
— Тута, — испуганный женский голос.
— Вы в порядке?
— Д-да, ой, только не стреляйте!
— Можете свет включить?
— Щас!
Шлеп… шлеп… босые ноги шлепают по цементному полу.
Катя подумала — вот… вот сейчас вспыхнет свет и она увидит его… А он увидит, что она без оружия, и что делать тогда?
Свет вспыхнул, осветив огромный подвал, разгороженный на клетушки и уставленный двухэтажными койками, словно в ночлежке.
Катя увидела толстую брюнетку — абсолютно голую, та стояла у выключателя. А на ближайшей койке в ворохе одеял сидел пожилой мужчина — тоже абсолютно голый, волосатый, стыдливо прикрывающийся простыней.
— Фамилия? — грозно сверху крикнула Катя.
— Это… Кулицкий я… ой, да что же это такое, мы же ничего… Лолочка, скажи, мы же ничего плохого, мы отдыхаем… Мы любим другу друга! Только умоляю, не говорите моей жене!
Катя распахнула дверь подвала — больше света.
— Документы при себе?
— Пенсионное…
— Одевайтесь, прошу ваши документы.
Там внизу моментально засуетились. Пожилой гражданин начал сначала почему-то натягивать носки и надевать ботинки, потом спохватился и уже совал ноги в ботинках в трусы. Катя наблюдала весь этот стриптиз — и не отвернешься ведь, а то прыгнет на лестницу и шарахнет чем-нибудь по голове.
Лолита Силуян накинула цветастый халат из ситца.
— Так значит, вы в порядке? К гражданину нет претензий? Вы кричали, словно вас режут, — сказала ее Катя.
— Нет, нет, что вы… он ко мне ходит… постоянный мой. Я это… испугалась до черта. Маркуша, погоди, дух переведи, на тебе лица нет. Что же это вы, он только-только раздухарился на мне, а тут вы со стрельбой.
— Я не стреляла, — оборвала ее Катя, — Кулицкий, с документами на выход.
— Только не говорите моей жене! — Пожилой ловелас — рысью по лестнице вверх с удостоверением пенсионным.
Катя глянула.
— Проживаете где?
— Да тут, в доме на восьмом этаже, — за ловеласа ответила Лолита. — Я ж говорю, ходит ко мне, постоянный. Чуть жена за дверь по магазинам, он в лифт, и нырь сюда.
— Лолочка, разочтемся потом, радость моя… ох, что-то сердце, я совсем ослаб…
Однако, как только Катя вернула ему пенсионное, он, подхватив ветровку, бейсболку, пулей вылетел из подвала.
— Значит, ваш местный ухажер? — уточнила Катя.
— Мой, только это… не любовник он мне, а так — похохотали и баиньки, сами видели — от Маркуши толку, как с козла молока. А вопеж мой от того, что только так он еще и заводится. Человек хороший, безобидный, щедрый. Как не помочь? Теперь совсем перепугался, до-о-о-лго не придет.
— Поднимайтесь, Лолита, есть разговор.
— О чем это хотите говорить с моей супругой? Чего тут ползаете?
Голос раздался сзади так неожиданно, что Катя чуть не свалилась со ступеньки. Запахло чесноком и перегаром.
Она резко обернулась — низенький, плотный, почти квадратный брюнет в кожаной куртке, лысый, небритый, весьма решительного вида и руки в карманах. А это еще кто? В деле не сказано, что Лолита Силуян замужем.
— Нанимать пришли? — вякнул тип в кожанке.
— Документы, — Катя оценила, насколько не выгодна для нее ситуация — она на верхней ступеньке крутой лестницы, а парень здоровый как бык, захочет — одним пинком столкнет ее вниз, в подвал.
Она оперлась спиной о дверной косяк покрепче.
— Чего? Какие еще документы?
— Это из полиции, Сенечка! Из полиции ползают!
— Из полиции? — Тип в кожанке прищурился. — Что забыли у моей Лолки?
— Лолита, поднимайтесь, — приказала Катя. — Паспорт захватите свой.
Внизу опять суета, поиски в ворохе вещей, в чемодане. Затем шлеп… шлеп… Лолита Силуян, как была босая, без обуви, поднялась по лестнице.
— Паспорт, хорошо, покажите штамп. Это ваш муж?
— Гражданский, — басом пискнула толстуха. — Вы это не подумайте только…
— Штампа нет. Как его зовут?
— Сенечка, я… она нас с Маркушкой застукала, Маркушку прямо на мне!
— Налицо супружеская измена, — сказала Катя. — Что же вы не возмущаетесь, Семен? Лолита, кстати, а что ваш гость имел в виду под словом «потом разочтемся»?
Лолита Силуян молчала.
— Это ваш сутенер? — прямо спросила Катя, кивая на типа в кожанке. — Кишиневская мафия?
— Скажете тоже… мафия… мы просто…
— Что просто?
— А что, я старику задаром давать должна? — огрызнулась Лолита. — Он прилип ко мне как смола, у него дома семья, жена, ей грыжу вырезали, он мне сам жаловался, а у него самого уже все зубы вставные, челюсть ходуном ходит во рту, я что, его за так должна ублажать?
— Лолита, мне до ваших подвальных амуров дела нет, — сказала Катя. — Я к вам по другому вопросу.
— По какому? — встрял «Сенечка».
— Я не с вами разговариваю. Лолита, учитывая все то, чему я стала тут у вас свидетелем, советую быть со мной откровенной, если не хотите, чтобы я сейчас же позвонила в ДЭЗ и местному участковому и этот ваш подвальный дом свиданий прикрыли. А вас миграционная служба выслала вон.
— Да я это… ой, не надо высылать… ой, спрашивайте…
Катя оглядела Лолиту Силуян — по возрасту она старше Софии Калараш. Та более симпатичная, а эта расплылась уже от излишеств и алкоголя. Чесноком и от нее разит, как и от сожителя-сутенера.