Яд в крови
Шрифт:
Ванесса еще раз изучила фотографии кухни. Стены, выложенные белой кафельной плиткой, и мягкие сосновые поверхности кухонной мебели – настоящий друг криминалиста, поскольку на их фоне хорошо заметны следы крови. Вот и на первом же снимке сразу выделялся бурый узор возле дверей и потолочной люстры. На других фотографиях тоже можно было различить кровавые пятнышки, разбросанные по стенам и окнам кухни, прихожей и спальни в двухкомнатной квартире на берегу Темзы. Менее опытный глаз увидел бы в них следы брызг крови с низкой или средней скоростью разлета, указывающие на то, что жертва пыталась оказать сопротивление преступнику. Может, обнаружив
Ее размышления прервал очередной стук в дверь. Она неохотно отвела взгляд от снимков.
– Да?
– Простите за беспокойство, доктор Марвуд, – негромко ответили из-за двери. Оливия… Одна из аспиранток. – Я знаю, что вас нельзя отвлекать, когда вы работаете над делом. Просто он говорит, что это срочно.
– Кто говорит, что срочно? – крикнула Ванесса через дверь.
– Старший детектив-инспектор Пол Трасс. Говорит, что он ваш друг. Он уже три раза звонил.
Ванесса нахмурилась. Пол Трасс и вправду был ее старым школьным другом. Они поддерживали связь на протяжении двадцати двух лет, с тех самых пор, как она уехала из Гринсэнда – деревни, где прошло их детство, – и частенько ужинали вместе, когда Пол бывал в Лондоне. И все же эта новость оказалась для нее неожиданностью.
Она достала из кармана своего лабораторного халата мобильный телефон. Десять пропущенных звонков. А еще сообщение в «Вотсаппе». Ванесса прочла его.
Господи, твои сотрудники почище линии Мажино во Франции! Нужна твоя помощь по делу в Гринсэнде. Я серьезно. СРОЧНО ПЕРЕЗВОНИ!
«Серьезно» и «Гринсэнд»… Ванессе не хотелось видеть эти два слова вместе. Закрыв глаза, она увидела заросли чертополоха высотой по пояс. Ощутила запах лета, столь характерный для края ее детства – пьянящую смесь ароматов лепестков полевых трав и гниющих тушек птенцов, выброшенных из гнезд сороками. Почти почувствовала, как под ногами шуршит высокая трава, а жужжание стрекозиных крыльев щекочет уши. Мельком углядела и своего брата, бегущего по траве впереди нее. Только что он был там, а в следующую секунду… исчез. Сердце у нее сжалось, как и всегда, когда Ванесса позволяла себе мысленно перенестись в прошлое, разрываясь между печалью и чувством вины.
– Доктор Марвуд? – крикнула Оливия через дверь. – Все в порядке?
Ванесса открыла глаза, позволяя воспоминаниям понемногу улетучиться.
– Заходи, Оливия, – сказала она.
Дверь открылась, и та вошла, пробравшись между беспорядочно расставленными по полу большими картонными коробками. Выглядела она моложе своих двадцати пяти, похожая на молодого олененка – с длинными голенастыми ногами и мягкими каштановыми волосами, собранными в конский хвост на затылке. Девушка явно нервничала. Ванесса ободряюще улыбнулась ей в ответ.
– Целых три раза отшить Пола Трасса – это серьезное достижение, – заметила она. – Он у нас парень настырный. Я сейчас ему перезвоню. Но сначала глянь-ка сюда.
Зеленые глаза Оливии загорелись интересом, когда она подошла к столу. Оливия поступила на кафедру судебной медицины университета в сентябре прошлого года, готовясь к написанию диссертации на тему влияния насекомых на процесс разложения обгоревших тел. Ванессу восхищал ее энтузиазм. Учебный год официально закончился, но все же она здесь.
– Что там вкратце? – спросила Оливия.
– Женщина найдена мертвой с огнестрельными ранениями в собственной квартире в Челси-Харбор. – Ванесса указала на фотографию кухни, и рукав ее лабораторного халата задрался, обнажая татуировки, покрывающие ее правую руку. – Что ты тут видишь?
– Брызги крови? Возможно, от разлета на средней скорости?
– Посмотри внимательней. Опиши их мне.
Оливия подобрала со стола увеличительное стекло и нацелила его на скопление кровавых точек, склонившись над фото.
– Структура, похожая на головастика, с произвольной направленностью…
Когда ее осенило, на лице у нее появилась довольная улыбка. «Отлично, – подумала Ванесса. – Она и вправду кое-чему научилась».
– Это не брызги крови – это следы, оставленные насекомыми, скорее всего, мясными мухами, – объявила Оливия. – Мухи питались мертвым телом, а потом срыгивали кровь по всей квартире, отчего лишь создается впечатление, что это брызги крови.
Ванесса кивнула, явно удовлетворенная тем, как быстро учится ее подопечная. «В самую точку».
– И что из этого следует?
– Вообще-то ответ на этот вопрос не входит в наши обязанности… Хотя, строго между нами, я думаю, что, скорее всего, эта женщина рассталась с жизнью в результате расстрела в стиле казни, а не в ходе неожиданного нападения, на мысль о чем поначалу наводит подобное распределение крови.
Оливия приподняла бровь.
– Казнь… Но ведь обычно это ассоциируется с преступлениями, связанными с наркотиками?
– Хм-м… А это так?
Обе вновь посмотрели на фотографии улыбающейся симпатичной женщины на холодильнике.
Ванесса вздохнула.
– Как ты правильно заметила, выяснять «почему» – не наша работа, и сейчас это только к лучшему, поскольку мне еще предстоит перезвонить моему назойливому другу. Ты ведь уже пообедала, насколько я понимаю?
Оливия кивнула.
– Тогда я тоже сейчас прервусь.
– Вы, наверное, уже здорово проголодались, – заметила ассистентка.
– Не переживай. Сегодня вечером я компенсирую это шикарным ужином в аэропорту. Все эти округлости не берутся из ниоткуда.
Лицо у Оливии вытянулось.
– Какая жалость, что вы уезжаете… Хотя я понимаю почему. Лаборатория в Нью-Йорке – это просто что-то потрясающее. Хотя… – Она пожала плечами. – Мы будем по вам скучать.
Ванесса обвела взглядом свою старую, до боли знакомую лабораторию со всеми приметами последних десяти лет, проведенных в ней, – ее фотографиями со студентами и другими преподавателями на различных мероприятиях, сменяющими друг друга на экране ноутбука в качестве заставки… Небольшими подарками, полученными в знак благодарности: разномастными лабораторными тетрадями и журналами, обычно на тему насекомых… Забавным секундомером в виде божьей коровки… Да, она тоже будет скучать по этому месту. Но предложение возглавить энтомологический отдел в новехонькой лаборатории судебной экспертизы в Нью-Йорке оказалось не из тех, перед которыми легко устоять. Как бы ни любила она научную деятельность, пришло время перемен. И ей всегда нравилась идея жить в Нью-Йорке. Ее мать училась там в художественной школе, и Ванессу всегда восхищали ее рассказы и старые фотографии, оставшиеся с тех времен.