Ядерные материалы
Шрифт:
Терпение второго помощника иссякло, и он нажал на спуск.
Раздался тихий сухой щелчок.
Помощник, растерянно уставившись на автомат, вновь передернул затвор, снова дернул крючок, и в этот момент пудовый башмак старпома, как чугунное ядро, погрузился в его промежность.
У помощника закатились под лоб глаза.
В следующее мгновение, не сопроводив ни малейшим вниманием падение извивающегося от боли тела у его ног, Сенчук отпихнул стоящего за его спиной толстяка и коротко въехал мечом плотно сложенных пальцев в солнечное сплетение охнувшего араба. После - круто развернулся к толпе двинувшихся на него матросов, в чьем арьергарде шли, наставив на него стволы, охранники Филиппова, спешившие на помощь боссу и оставившие без присмотра своего, впрочем, беспомощного пленника.
Охранники столь же растерянно и глупо, как выведенный из строя помощник капитана, без толку щелкали спусковыми крючками.
Из-под просторной робы старпома, в свою очередь, внезапно вынырнул "Калашников" со складным прикладом. Щелк!
– примкнулись к оружию сдвоенные лентой рожки и лязгнул затвор.
Раздался выстрел, подобный удару хлыстом. Передние ряды атакующих отпрянули и замерли, подобравшись, оставив на рубеже несостоявшейся рукопашной атаки убитого наповал боцмана.
– Хорошая штука "Калашников", да?
– спросил Сенчук Крохина, многозначительно указывая ему в сторону Каменцева и связанных офицеров. Верная, как супруга арабского шейха! Жми на спуск и радуйся жизни!
– Он выдержал паузу, а затем, угрожающе тряхнув стволом в сторону матросов и побросавших бесполезное оружие охранников, взревел: - Всем лечь!
– И - для пущей убедительности, вероятно, - бестрепетно прошелся длинной очередью по скоплению белых роб, тут же окрасившихся кровью.
Вой ужаса и боли повис над ютом. Палубу устлали тела - живых и покойников.
Рывком приподняв согбенное тело задыхающегося араба, Сенчук поставил его на колени, достал неуловимым движением из-под полы широкий кинжал, косо вдавив лезвие в шею противника. Сокрушенно поделился как бы с самим собой:
– Сегодня, кстати, понедельник. Тяжело начинается неделя!
Араб, обретший подобие дыхания, прохрипел, улыбаясь зловеще и криво:
– Все равно мы добьемся своего... Вас ничто не спасет... Нас много...
– Вова, люки задраены?
– спросил старпом Крохина, лихорадочно перерезавшего путы на руках Каменцева.
Тот угрюмо кивнул.
Дотянувшись левой рукой до запорного рычага клепаной металлической дверцы, закрывавшей запасной вход в трюм, Сенчук, не отрывая взгляда от лежавших ничком на юте тел, воздел его вверх. В этот момент несколько матросов нерешительно принялись подниматься, исподлобья глядя на старпома источающими затравленную ненависть взорами.
Сенчук плотнее уместил клинок на шее араба. Произнес строго:
– Дай своим псам команду "Лежать!", гнида, иначе будешь улыбаться горлом.
– Вы украли часть моей души...
– прошептал тот.
– Как же я ненавижу...
– Давай команду!
Матросы с окаменевшими лицами, словно сомнамбулы, двинулись в сторону своего плененного повелителя.
– Стойте!
– просипел Ассафар.
– Назад!
– Лечь на живот!
– добавил старпом. Матросы повиновались.
– Итак, господин Ассафар, мы находимся в паритетных условиях, - сказал Сенчук.
– Мы сохраняем жизнь вам, а ваши псы облизывают слюну с клыков. Мы также дарим вам замечательный "Скрябин". А сами уходим на яхте... Подходящие условия?
В следующую секунду возмущенно заходила ходуном запертая им стальная дверь под ударами многочисленных кулаков.
– Вова, - ровным голосом приказал старпом Крохину, - дай Ивану Васильевичу пистолетик, мне нравится, как наш друг умеет стрелять. Надеюсь, приобретенные увечья не повлияют на его испытанный практикой талант. И свяжи-ка этого снайпера, - указал на содрогающееся в муках тело второго помощника.
– У него, по-моему, уже не будет детей, - предположил Крохин без тени сочувствия.
– Может, это и к лучшему, - отозвался Сенчук, не отнимая кинжал от шеи араба. Затем, порывшись свободной рукой в кармане кителя, извлек короткий узкий напильник. Отшвырнув слесарный инструмент в сторону, пояснил подошедшему к нему Прозорову: - Вот, кстати, почему молчат орудия врага...
– Потому не сработал и его автомат?
– Тот кивнул на Каменцева, принимая из рук Крохина оружие и косясь заплывшим глазом на содрогающуюся от яростного напора дверь.
– Того и гляди, они вышибут своими пустыми башками настил, - озабоченно заметил Сенчук, глядя, как Прозоров посылает патрон в ствол пистолета.
– Ну, убедились в упертости этих чертей? Спасибо вам, что с помощью божьей загнали эту бешеную свору в трюм. На ремонтные работы. А ведь зря вы грешили на добропорядочного Георгия Романовича. Кстати, пропал ваш "узи", Иван... А жаль, хорошая была стрелялка. И название правильное, вполне медицинское. То есть конкретно связанное с диагностикой потрохов. Итак, ребятки...
– Отстегнув карабин-чик, он выдернул из-под робы автомат и передал его Крохину.
– Несите службу исправно, следите за этой шпаной в оба...
– Выразительно кивнул на толстяка и тощего типа, боязливо жавшихся на стульчиках возле своего пивного холодильника.
– А я отлучусь. Скоро буду.
– Но вы смотрите, Георгий Романович, осторожнее...
– пробормотал, преданно глядя на своего нынешнего наставника, бывший поэт.
Усмехнувшись в ответ, старпом отправился в сторону шкафута. Прозоров осмотрел недвижные тела, заполонившие пространство юта.
Филиппов, находящийся в ступоре, застывшей колодой высился на фоне перечеркнутой леерами океанской глади.
– Развяжи его, - кивнул Забелину Прозоров. Вскоре на юте вновь появился Сенчук, державший в руке запыленный, в паутине чемодан, обладавший, судя по всему, изрядным весом.
– Любопытная вещица, - проговорил Прозоров, с подозрением щуря заплывшие в лиловых лепешках глаза на его кожаные потрескавшиеся бока.
– Этот багаж...
– любовно провел старпом по торцу чемодана, - давно мечтал позагорать под теплым солнышком... И вот наконец его время настало. Опустив груз на палубу, он подошел к холодильнику-кейсу и вытащил из него банку пива. Бросил ее Крохину, тут же жадно приникшему к запотевшей жестянке.
Когда Сенчук полез в кейс за следующей банкой, то вдруг смиренно сидевший на стульчике напарник толстяка подскочил с места и в руке его мелькнуло лезвие ножа.
Почуяв опасное движение над своей головой, старпом неловко повернулся, подставив противнику бок; замешкавшийся Прозоров, вскидывая пистолет, тут же с мгновенной и отчетливой досадой уяснил, что категорически не успевает с выстрелом, но неожиданно и слепо бухнул автомат Крохина, и нападавший, отброшенный пулей, повалился навзничь, взбрыкнув ободранными коленями.
Владимир, раскрыв рот, вперился съехавшими к переносице глазами во вьющийся из дула дымок.
– Ого!
– воскликнул Сенчук, озаряясь нервной ухмылкой.
– А ну-ка, еще одно пиво смельчаку Вове!