Ядерные материалы
Шрифт:
После, не обращая никакого внимания на недвижно лежащее у его ног тело, присел в кресло, снял трубку аппарата спутниковой связи, набрал номер.
Ответил дежурный адъютант генерала. Услышав его голос, Прозоров, с силой выдохнув из груди воздух, кратко, рублеными фразами обрисовал ситуацию.
Внимая робкой рекомендации продержаться как можно дольше до прихода подмоги, иронично и грустно посмотрел на Забелина.
После встал, осторожно выглянул за дверь. Команда была занята тушением пожара, и проникновение посторонних в радиорубку, к счастью этих посторонних, осталось незамеченным.
Пара чумазых после тушения огня матросов помогали пришвартоваться к борту "Скрябина" таинственной яхте. На ее борту виднелись двое мужчин: первый лет тридцати пяти - худой, в поблекшей от солнца розовой майке, бриджах со следами машинного масла и с затушенным сигарным окурком в щербатых коричневых зубах. Второй, лет пятидесяти, отличался более опрятной одеждой, золотыми часами на волосатой могучей руке, благородной сединой и изрядной тучностью, благодаря которой, неловко повернувшись на трапе, едва не сверзился в воду. К лицу толстяка были словно приклеены непроницаемо черные солнцезащитные очки, придававшие его облику импозантность вышедшего на пенсию гангстера, что усугублялось и множеством шрамов, избороздивших загорелую физиономию.
– Теперь позаботимся о докторе, нам необходимы кадры, - сказал Прозоров, обернувшись на Забелина.
– Ты чего белый такой?
– Да спина... Ничего, сдюжу, пошли!
У каюты судового медика на табуретах сидели двое кавказцев в тельниках, с автоматами на коленях.
– Больной к доктору, - указав на Забелина, пояснил Прозоров.
Один из матросов, подергивая небритой рябой щекой в нервном тике и кося расширенным, словно вываленным из-под века глазом, отрывисто буркнул:
– К нему нельзя.
– Капитан приказал...
Второй матрос, чью заросшую сине-черной щетиной физиономию украшали солнцезащитные очки, встал, резким движением выбросил вперед волосатую лапу, уместив ее на плече Прозорова, и проговорил, словно прожевывая в губастом рту надменную фразу:
– Да ты кто такой, а?
– Хам, офицер, человек, - коротко объяснил Прозоров.
– Ты без двух минут падаль!
– Пальцы матроса, переместившись на ворот, ухватили плотную ткань, сомкнувшуюся на горле оппонента.
– Он, оказывается, драчун...
– подмигнул Прозоров Забелину.
– Только вот через "о" или через "а"?..
– И резко одернул полу своей куртки, освободившись от враждебного захвата.
– Эй, попридержи свой норов!
– прохрипел матрос, схватившись за обожженные движением грубой ткани пальцы.
Это были его последние слова: развернувшись юлой, подполковник нанес ему страшный удар в переносицу, буквально впечатав в плоскую рябую физиономию солнцезащитные очки.
Противник плашмя повалился на чисто отскобленный пол, окропив его обильно хлынувшей из носа кровью. Последующая грузная недвижность его позы наводила на размышления о летальном исходе нокаута.
– Руки!
– заполошно воскликнул второй матрос, наставляя автомат на Прозорова.
Ничуть не смущенный данным обстоятельством, тот, разминая кисть руки и одобрительно оглядывая поверженное тело, поведал, неизвестно к кому обращаясь:
– Мой кулак - это оружие! Причем, - добавил, - смертельное! И если им наносится удар в какую-либо часть человеческого организма, надо срочно искать запчасть.
– Руки на голову! На пол!
– зашелся в визге матрос, сохранивший покуда вертикальное положение. Автомат плясал в его руках, перемещаясь то в сторону Прозорова, то Забелина.
Иван Васильевич сделал неуловимое движение рукой, выхватив из-под полы "узи", и краем глаза успел заметить, как невольно вздрогнул Забелин от оглушительно бухнувшего в тесном пространстве выстрела.
Перешагнув через повалившегося ему под ноги застреленного охранника, толкнул дверь.
На пороге стоял Каменцев.
– Вы, случаем, не ко мне в гости, милостивые господа?
– А, доктор!
– воскликнул Прозоров.
– Какая приятная встреча! Вы теперь принимаете здесь? А мы пришли вам ассистировать.
– Ожидается много пациентов?
– последовал угрюмый вопрос.
– Ну да. В основном - на прививки от бешенства. Аппараты для прививок, кивнул на автоматы, уже перекочевавшие в руки Забелина, - имеются... Вот с вакциной хило...
– Что вы имеете в виду?
– Каменцев, опасливо осматриваясь, вышел в коридор.
– С боезапасом худо. Боюсь, всех не обслужим...
– И куда теперь?
– отводя затворную раму и убеждаясь, что латунный цилиндрик патрона в стволе, спросил Забелин.
– В трюм, - ответил Прозоров.
– Я отличник прицельной стрельбы в замкнутых пространствах. Хотя в практической деятельности доводилось вести ее в основном на открытых рельефах... Что скажете, доктор?
– Скажу, - вздохнул Каменцев, - что нам нечего терять. Хотя и это у нас хотят отнять.
– Именно в трюм?
– засомневался Забелин.
– Так мне велит чутье, - сказал Прозоров, - Или самоохранительный инстинкт, как угодно.
– Конечно, я послушаюсь вас, - вздохнул кавторанг.
– Что, противно составить компанию крысам?
– усмехнулся подполковник. Ах, эти морские офицеры, белая благородная кость... Им бы на любого ворога врукопашную, с открытым забралом...
– Так нас учили.
– А вот если бы меня учили быть пушечным мясом, то вы, ваше благородие, были бы утоплены этой сворой подобно глупому котенку, - зло прокомментировал Иван Васильевич. Вперед, капитан второго ранга!
Спускаясь по узенькому внутреннему трапу в чрево судна, Забелин поведал соратнику: