Ядовитая девушка

Фернандо Шанталь

Я смеюсь.

– Я тоже.

Дожидаюсь, когда «Сокровище» выйдет со сцены, а потом сама шагаю на нее. Меня встречают с криками, в основном постоянные клиенты. Это последний раз, когда я буду делать что–то подобное. Кроме, как в собственном доме для своего мужчины, но это абсолютно другая история. Я работаю на шесте под «ХО» Beyonce, пока музыка не становится энергичнее, и поворачиваюсь лицом к толпе. Когда замечаю его с вырезанной из камня челюстью, я замираю. Наши взгляды встречаются, и на мгновение, создается впечатление, что мы единственные люди в помещении. Выражение его лица пустое, но я не упускаю плотно–сжатой линии его губ и сжатые кулаки. Он ненавидит это. Так зачем пришел? Почему он хочет мучать нас обоих?

Он же знает, что сегодня моя последняя смена, поэтому для него нет причин наблюдать за этой частью моей жизни, потому что я оставляю ее позади. Отворачиваюсь от него и прислоняюсь к шесту. Приподнимаю платье вверх, через свою голову, раскачивая телом настолько сексуально, насколько могу. Я остаюсь в белом кружевном лифчике, трусиках и сапогах. Не хочу смотреть на него. Серьезно, не хочу, но глаза по собственной воле мечутся в его сторону. Сейчас его лицо опущено, скрыто в тени, но выглядит он напряженно. Вся его поза яростная и беспощадная, и вижу, как он смотрит на одного из орущих мужиков. Сглатываю, кружусь так, что всем мужикам предоставляется прекрасный вид на мою задницу. Сегодня должно было быть самое легкое выступление, мой финал. Вместо этого, оно стало одним из худших, что у меня были. Грейсон вспарывает меня своим появлением сегодня, заставляет истекать кровью на сцене перед ним. Хотелось бы мне знать, что сейчас творится в его голове.

Лифчик идет следом, и когда он падает на пол, Грейсон встает и подходит к сцене. Его лицо – маска ярости и злости. Он пробирается ко мне, но его останавливает вышибала. Твою мать. Я так и стаю посреди сцены, как идиотка, пока Даймонд не подходит и не хватает меня за бедра. Кажется, будто она разыгрывает небольшое шоу, но, на самом деле, это отвлекает мужиков, пока она говорит мне на ухо:

– Иди, я разберусь.

Она начинает танцевать, и я с благодарностью покидаю сцену. Прикрываю руками свою грудь, пока несусь прямо в раздевалку и накидываю белый корсет и красные шорты. Я бы с радостью переоделась в свои джинсы и футболку, но мой вечер пока не закончен. Иду прямо туда, где сидел Грейсон, но его там больше нет. Он должно быть ушел. Он, наверное, так низко обо мне думает сейчас. И понимаю, что он никогда не посмотрит на меня как прежде. Генри, менеджер сегодня ночью, указывает на приватные комнаты, и меня передергивает. Я надеялась, что никто не закажет меня сегодня, но, полагаю, что не настолько везучая. Расправляю плечи и иду к затемненным комнатам. Когда я замечаю Грейсона, сидящего там и уставившегося на меня, мои глаза расширяются.

– Привет, – говорю я, чуть дыша, вцепившись в дверную ручку для поддержки.

– Закрой дверь, – требует он, и я делаю так, как он сказал. На нем поношенные джинсы и черный свитер с V–образным вырезом, рукава закатаны до локтя.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, теребя край своих коротких шорт.

Он напрягается.

– Я платежеспособный клиент.

– Что?

– Танцуй, Пэрис. Или я должен сказать, Сноу? – он прислоняется к спинке кресла и терпеливо наблюдает за мной. Он хочет танец? Ну, он получит чертов танец.

И тогда, надеюсь, я никогда не увижу его снова.

Начинаю двигаться под музыку, раскачивая бедрами. Я стою ровно вне зоны его досягаемости, пока танцую в чувственном ритме, вращая бедрами. Моя голова опрокидывается назад, когда я перекатываю мышцы живота, как в танце живота. Я избегаю обжигающий взгляда Грейсона, но, на самом деле, чувствую его на себе. Он прожигает. Его руки пытаются схватить меня, но я отступаю на шаг назад. Поднимаю взгляд на него, мышца на его челюсти подрагивает, пока он наблюдает за мной с нескрываемым желанием. Руки начинают движение от живота вверх к моей груди, потом переходят на шею. Разворачиваюсь и опираюсь руками на стену, выпячивая задницу и соблазнительно двигая ей. Тянусь назад и расстегиваю молнию на своем верхе, позволяя упасть на пол, моя грудь

вываливается наружу. Медленно поворачиваюсь, позволяя ему впитать мой вид, его взгляд на моей обнаженной груди. Он облизывает свою нижнюю губу.

– Иди сюда, – требует он, поднимая глаза к моим. Он ерзает бедрами, и я вижу его возбуждение, натягивающее джинсы.

Он хочет меня.

Но и я наслаждаюсь его мучениями.

– Нет, – и продолжаю танец.

Он стискивает зубы вместе. Сверкаю в его сторону самодовольной улыбочкой, когда скольжу на колени, разводя ноги в стороны. Наблюдаю, как его губы беззвучно произносят «блять», пока я провожу руками вверх по своей груди и наблюдаю за ним. Он встает и поднимает меня, его пальцы на моих бедрах. Я иду с ним назад, толкаю его, чтобы он вернулся в свое сидячее положение.

– Пэрис, – произносит он, его голос умоляет. Когда он трет перед своих джинс, стон срывается с моих губ. Моя злость к нему превращается в потребность, и не способная остановить себя, я подхожу к нему и седлаю его бедра. Его руки сразу же добираются до моих бедер, придавливая меня, чтобы я не сбежала. Его грудь вздымается и опадает от глубоко дыхания, когда я начинаю медленно втираться в его член. Он твердый, как скала, и я прикусываю свою нижнюю губу, когда падаю на его грудь и утыкаюсь лицом в изгиб его шеи, потом отталкиваюсь на свои колени. Я никогда так раньше не танцевала, и надеюсь, он не подумает, что так для всех клиентов. Потому что это не так. Такой танец только для него.

– Твою мать, Пэрис, – рычит он в мое ухо.

– Я хочу тебя, – задыхаюсь в ответ.

– Черт. Не здесь, – говорит он, и я сажусь обратно, когда осознаю, где мы и что происходит. Двигаюсь, чтобы слезть с его колен, но он удерживает меня на месте своей хваткой.

– Я рад, что это твоя последняя ночь здесь, – говорит он. Смотрю в его темные глаза и вздыхаю.

– Что мы делаем, Грей? – слегка задыхаюсь.

Его адамово яблоко вздрагивает, когда он сглатывает.

– Я забираю тебя домой.

– Ладно, – шепчу я, когда встаю. Он подбирает мой корсет с пола и помогает надеть его. Просит дать ему минутку, чтобы успокоиться, прежде чем выйти отсюда. Когда мы выходим, Джастин не спеша идет к приватным кабинкам, улыбаясь мне. Зашибись. Грейсон напрягается, потом идет к Джастину и ударяет того прямо в лицо. Без колебаний, не раздумывая, просто врезает ему прямо по челюсти. К счастью, сегодня моя последняя смена или меня бы уже уволили. Джастин заваливается спиной на стойку бара, вцепившись в свою челюсть. Грейсон снова приближается к нему и что–то говорит, потом поворачивается ко мне, берет за руку и тащит на выход.

– Почему ты сделал это? – спрашиваю, немного потрясенно.

– Это отец Джейка, – отвечает он, запихивая меня в машину, и закрывает дверь. Джастин отец Джейка? Офигеть. Так это он – тот, кто сфотографировал меня? Я вздрагиваю от этой мысли и пристегиваю ремень. Грейсон скользит на водительское сидение и оглядывается на меня.

– Давай, отвезем тебя домой, – говорит он нежно.

****

– Ну, и каково это быть безработной? – спрашивает Аная с полным ртом хлопьев на следующее утро.

Начинаю стонать.

– Спасибо за напоминание.

– Ты могла бы устроиться на настоящую работу в баре. Ну, знаешь, вместо той, которую выдумала, – она хихикает. Локон ее рыжих волос падает на лицо, и она сдувает его, а потом продолжает есть.

– Не вынуждай меня бросить в тебя чем–нибудь, – дуюсь я.

Прошлой ночью, Грейсон подвез меня домой, проводил до двери и попрощался. Потом ушел. Сама поездка была спокойной, без происшествий, оставив меня в растерянности и задаваясь вопросом – на чем именно мы остановились прямо сейчас? Пол выходит из спальни Анаи в одних лишь боксерах, поэтому я отвожу взгляд. Он плюхается на стул рядом с моей соседкой, тянет чашку с ее хлопьями ближе к себе, крадет ее ложку и черпает немного.