Ядовитые письма
Шрифт:
Джейсон всех знал по имени — Асаф, Авиезер, Аран, Авинадав, Авимелех, Авия, Авессалом — и для каждого нашел ласковое словечко. Мистер Бартон наблюдал за этим с гримасой, более всех его гримас похожей на улыбку.
— Звери друзей не забывают, — одобрительно сказал он, — а уж тем более такие разборчивые и самостоятельные, как коты. Если ты им понравился, значит понравился, а если нет — то извини, они своего мнения не изменят, ничего не поделаешь.
Коты вернулись на прежнее место, а мужчины уселись за стол.
— Скоро опять улизнешь? — спросил хозяин.
— Да нет, не собираюсь. Хочу больше никуда не отлучаться, — рассмеялся Джейсон.
— Выходишь в отставку?
— Да. Займусь землей, хозяйством. Помните, сразу после войны я учился и пару лет даже работал, а теперь снова потянуло.
— Есть какие-то причины выходить в отставку? — поинтересовался мистер Бартон, набивая табаком трубку.
— Подумываю о женитьбе.
— Совсем неумно.
— Вряд ли, если речь идет о Валентине.
Бартон бросил на него мрачный взгляд.
— Что ты ожидаешь от меня услышать? Хочешь, чтобы я тебя поздравил?
— Неумно как раз говорить, что все женщины одинаковы, это не так. Они не более одинаковы, чем мужчины.
А от вас мне хотелось бы услышать только, что Валентина единственная в своем роде женщина и мне очень повезло.
Пауза затянулась. Бартон чиркнул спичкой и теперь старательно раскуривал трубку. Потом раздался его низкий хриплый голос:
— Вряд ли ты добьешься от меня чего-либо подобного.
Ты ведь знаешь, как я отношусь к женщинам. Но если кто и отличался от остальных женщин, так это ее мать.
Джейсон с интересом посмотрел на хозяина.
— Вы хорошо знали миссис Грей?
— Я знал ее не лучше, чем многие другие. Хорошая женщина, но очень печальная. Что-то ее в жизни сломало, и не она первая, с кем это случилось. У нас называют женщину хорошей, если она не покушается на чужого мужа и занимается собственной семьей, — считается, что этого достаточно, чтобы таковой прослыть, и не важно, что она при этом тупая, сварливая, лживая, расточительная, мелочная, подозрительная и тщеславная. Так вот, миссис Грей была совсем не такой, она действительно была хорошим человеком. Знаешь, сам я с ней разговаривал всего раза три. Однажды она вошла в кабинет, где мы беседовали с Роджером, он представил меня ей как своего старого приятеля, и она так приветливо сказала: «Как поживаете, мистер Бартон?» — а я на это: «Спасибо, а как ваши дела?»
И еще пару раз: однажды она сказала, какой, дескать, прекрасный день, а в другой раз что-то вроде того, что, наверное, снег пойдет. Понимаешь, слова — ерунда, просто в этой женщине было нечто, заставляющее тебя тянуться к ней всем сердцем, она была светлый человек. Когда встречаешься с настоящей добротой, ее ни с чем не спутаешь, только попадается это редко. Должен признать, что в дочери тоже что-то такое есть.
Джейсон был очень тронут этими словами. Дружба их с Джеймсом Бартоном началась лет десять назад, когда ему пришлось один на один вступить в драку с бультерьером, защищая одного из котов Бартона, покойного ныне Авиафара, который бы и сам справился с любой собакой, если бы не сломанная лапа. Вильям Клодд бросил камень в Авиафара и перебил ему лапу, тут-то упомянутый бультерьер и схватил кота за загривок и начал его трепать, к бою присоединились несколько соседских мальчишек, и вскоре на дороге около коттеджа «Гейл» развернулось целое сражение.
Вскоре на поле битвы подоспел Бартон, вооруженный метлой и кочергой. Все двуногие участники схватки мгновенно улетучились, остался только Джейсон, не без ущерба для целости своих рук и штанов освобождавший из челюстей пса несчастного кота.
Благодарный хозяин пригласил его в дом, чтобы обработать полученные раны. У молодого человека было два довольно серьезных укуса, но он сказал, что сначала надо заняться ранами Авиафара, чем навсегда завоевал сердце Джеймса Бартона. После этого случая Джейсон Лей стал желанным гостем в коттедже «Гейл», и преподобный Мартин ничего не имел против этих визитов.
Разговор прерывали частые паузы, которые не тяготили собеседников. Во время одной из них, когда Джейсон подошел к книжным полкам, занимающим целую стену, хозяин вдруг сообщил:
— Ты, наверное, уже слышал, ко мне заходил начальник полиции. В деревне все все знают.
Джейсон в ответ буркнул что-то невразумительное и спросил:
— Интересно, где вы это раскопали?
— Что там такое? А, «Альманах чудес». Раскопал на книжном развале, на углу Кэчпенни-Лейн в Ледлингтоне.
Здесь описаны замечательные случаи легковерности, свойственной началу девятнадцатого века. В числе прочих приводится, скажем, пример таинственного самовозгорания.
Поучительное чтение.
Джейсон расхохотался:
— Человечество вряд ли стало менее легковерным, чем в девятнадцатом веке, просто чудеса стали немного другие.
Если сейчас предъявить ему что-нибудь необъяснимое, одним словом чудесное, обязательно найдется кто-нибудь поверивший в чудо, даже чтобы просто развеять скуку.
Бартон многозначительно отозвался:
— Если говорить о последних десяти днях, я бы Тиллинг-Грин скучным местом не назвал.
— Что правда, то правда.
— Знаешь, я ведь ничего бы, наверное, и не знал, если бы не пришел полицейский.
— Что вы имеете в виду?
— Сам посуди: днем я без особой на то причины не выхожу. А когда все же приходится выйти, то ни с кем не разговариваю, да и ко мне никто не обращается, разве что продавец через прилавок в магазине, поэтому мне и не было ничего известно о тех скандальных происшествиях, которые случились в деревне. Например, мне и в голову не приходило, что Конни Брук убили. А тут еще и убийство Роджера. Я когда пришел в себя, после того как мистер Марч сообщал мне о том, что в поместье произошло, то удивился, почему они вместе с этими двумя не возбуждают и дело об убийстве Дорис Пелл. Все три можно увязать с анонимными письмами и сложить перед дверями наших первых сплетниц.
— Сами придумали или Марч вам подсказал?
— Сам. Наверное, срабатывает инстинкт самосохранения — хочу отвести от себя подозрения. Понимаешь, я был последним, кто видел Роджера живым. Марч хотел знать все подробности о моем визите.
Джейсон, заметно помрачнев, положил «Альманах чудес» на полку и вернулся к столу.
— Последней его, кажется, видела жена… Или нет, Метти Эклс, когда принесла чай.
— К счастью для меня, да. Но ведь у меня все равно была возможность подсыпать в виски цианистый калий.