Ядовитые стрелы Амура
Шрифт:
– Но собираетесь ею стать?
– Нет.
– Тогда сдаюсь, – он поднял руки. – Но природное любопытство не позволяет мне отпустить вас, не узнав о причине вашего визита в издательство.
– Мне нужно поговорить с редактором, узнать… – Вдруг до Катки дошло, что, возможно, она видит Голицына в первый и последний раз. А посему она просто обязана взять у любимого писателя автограф.
Так и не удовлетворив его любопытства, она промямлила:
– Владимир Николаевич, автограф не дадите?
– С превеликой
Катарина выудила книгу Знаменной.
– Мне жутко неловко, но у меня нет ничего подходящего, только эта книга. Согласитесь расписаться на последней странице?
Очевидно, до сегодняшнего момента никому и в голову не могло прийти просить великого Владимира Голицына ставить автографы на чужих произведениях. Услышав просьбу Катки, писатель быстро запротестовал.
– Ни в коем случае! Мы поступим намного проще, – он открыл дверцу своей машины – и через секунду в его руках оказалась книга.
Вооружившись дорогой ручкой, Голицын положил детектив на капот, открыл первую страницу и спросил:
– Как вас величать?
– Катарина Копейкина.
Подписав роман, Владимир протянул книгу Катке.
– Ну как вам мой вариант? Намного лучше, правда?
– Без сомнения. – Копейкина прижала к груди новую книгу любимого писателя.
– Позавчера я получил авторские экземпляры, – с улыбкой вещал Голицын, – вы первая, кому я презентовал новинку.
Смутившись, Катарина едва слышно пробормотала слова благодарности.
Взглянув на часы, Голицын кивнул в сторону входа.
– Пора в путь, не возражаете, если я составлю вам компанию?
– Всеми руками «за»!
До подъезда оставалось метров пять, когда Голицын, резко остановившись, деловито поинтересовался:
– Скажите, Катарина, вы читали мой роман «Преступление ради славы»?
– А как же, запоем, глотала страницы со скоростью ветра.
– И как вам?
– Потрясающе.
Владимир Николаевич почесал затылок.
– То есть вы считаете, он ничем не хуже моих предыдущих книг?
– Что вы, все ваши детективы вне конкуренции. – Катка набрала в легкие побольше воздуха и ляпнула: – Только вот убийцу я разоблачила в середине романа.
Голицын погрустнел.
– Этого я и боялся. У меня было два варианта развития событий, в книгу вошел второй, хотя вначале я склонялся к первому.
Помолчав, Голицын засмеялся.
– Остается надеяться, что другие читатели не столь проницательны, как вы.
Копейкина потупила взор.
– Знаете, Катарина, мне почему-то кажется, что вы идеально подходите на роль героини детективного сюжета.
– Я? Почему?
– Не могу объяснить, – Владимир отошел от Катки на пару шагов. – Вы молодая, красивая, а главное – у вас горят глаза.
– Это потому, что я вас встретила.
– Нет-нет, ошибаетесь. Они горят особенным блеском. Уж поверьте старому писателю: такой блеск свидетельствует о целеустремленной натуре, склонной к… ну скажем, расследованию преступлений.
Копейкина вздрогнула.
– У вас взгляд ищейки, – продолжал писатель. – Не вздумайте обижаться, это комплимент, по крайней мере, из моих уст.
Катарина промолчала.
Оказавшись внутри, она столкнулась с препятствием в виде охранника. Узнав, что ее не ждут, двухметровый мужик апатично пробасил:
– Пропустить не могу, здесь не проходной двор.
Катарина покосилась на Голицына.
– Владимир Николаевич, мне необходимо переговорить с редактором, который занимался книгой Знаменной Прасковьи Константиновны.
Минуту спустя Катка с Голицыным уже поднимались в лифте.
– Без вашей помощи меня бы не пропустили, я ваша должница.
– Пустяки.
Створки лифта открылись, и Владимир объяснил:
– Идите прямо по коридору, вам нужна последняя дверь налево. Спросите Римму Сергеевну.
Поблагодарив его, Катка потопала вперед. В сумке ожил сотовый.
Услышав голос свекрови, Копейкина заверещала:
– Розалия Станиславовна, угадайте, с кем я только что разговаривала?
– С министром обороны?
– Я серьезно.
– Сама с собой?
– С Голицыным!
Свекровь заголосила:
– Да иди ты! С самим Голицыным? Детка, тебе офигительно повезло. Господи, я не верю своим ушам, это же… – Розалия осеклась. – Ката, а Голицын – это кто?
– Писатель-детективщик! Помните, я рассказывала вам о его романе?
– Детективщик, – разочарованно протянула свекровь. – Это не мой жанр.
– Но вы ими зачитываетесь.
– Я читаю женские детективы, дорогая, – это во-первых, а во-вторых, ты только за этим мне позвонила?
– Вы сами позвонили.
– Да? Черт, забыла, о чем хотела поговорить. Ну все, бывай, как вспомню, наберу.
Отсоединившись, Ката постучала в крайнюю дверь.
В маленьком кабинете сидели две дамы бальзаковского возраста. Полноватая блондинка стучала по клавиатуре, а худощавая брюнетка правила простым карандашом чью-то рукопись.
– Добрый день, – поздоровалась Копейкина.
Брюнетка подняла глаза.
– Добрый.
– Римма Сергеевна?
– Да.
– Я к вам.
Отложив карандаш, Римма спросила:
– А как вы прошли в издательство?
– Меня Владимир Голицын провел.
Блондинка перестала печатать и с неподдельным интересом посмотрела на посетительницу.
Усмехнувшись, Римма указала на стул.
– Присаживайтесь.
– У меня к вам просьба личного характера, – Катарина положила на стол книгу Знаменной. – Понимаете, мне кровь из носа необходимо узнать адрес Прасковьи Константиновны.